Брат периодически бросал на меня до того жалобные взгляды, что совесть начинала ворочать хвостом, но женская солидарность оказалась сильнее, поэтому я неторопливо ковырялась в шкафу, а после старательно причесывала волосы. Брат позволил себе пару весьма артистичных вздохов, но я не дрогнула. Лишь продолжила водить гребнем по светлым волосам и старалась не встречаться с Андрэ взглядом.

– Еще чаю? – томно выдохнула Элика, и взгляд с поволокой так и молил герцога не отказываться.

– Нет-нет, благодарю! – чуть было не отшатнулся братец в ужасе, что чаепитие его стараниями затянется.

– Тогда возьмите еще шоколадных конфет, – Рамира подалась внушительной грудью, что распирала не застегнутые до конца пуговки, вперед и пододвинула вазочку с угощением ближе к гостю. – Мне батюшка самые свежие присылает, кондитер – его хороший друг.

Герцог Ламандский набросился на сладости, словно голодал всю последнюю неделю. Он напихал полный рот конфет и блаженно закрыл глаза, радуясь, что выбил себе небольшую передышку. Девушки осознали прокол и стали уныло прихлебывать из чашек в ожидании момента, когда можно будет беспрепятственно продолжить атаку.

8. 8

– Скажите, Ваша Светлость, – заговорила Силия, которая тоже не удержалась от кокетливого тона. – А это правда, что в вашем герцогстве до того чистый воздух, что у впервые прибывших кружится голова, а реки – столь прозрачны, что без труда можно разглядеть все, что происходит на дне? – Андрэ на это пожал плечами, явно услышав подобное в первый раз, а подруга, будто только этого и ждала, продолжила с придыханием: – Вот бы хоть разок там побывать, чтобы своими глазами убедиться!

К такому братец оказался не готов и захрипел, едва не подавившись. Его лицо покраснело от натуги или возмущения – точно определить было трудно, а я восхитилась коварством Силии.

– Думаю, мы обязательно как-нибудь навестим наше поместье на каникулах, – пришла я на помощь брату. – Как только нас начнут выпускать из университета.

Силия стрельнула в мою сторону недовольным взглядом, а Андрэ, успевший к тому моменту прийти в себя, с самым честным видом заверил:

– Буду рад вас всех принять в нашем с Мари родовом поместье, девушки, – и ни единый его жест или интонация не позволили усомниться в том, что сказанное – самая настоящая правда.

Подружки довольно защебетали, и я с чистой совестью объявила о том, что готова покинуть альма-матер. Брат от счастья рассыпался в комплиментах и благодарностях, красноречиво распрощался с моими соседками, а после под ручку повел меня к выходу.

– Ну и напор, как только ты с ними живешь? – картинно возмутился Андрэ в коридоре и хмыкнул: – Сейчас я даже рад наличию у себя под боком невесты, пускай и странноватой.

– Как она? – решилась спросить я, воспользовавшись моментом, но ответа так и не дождалась: брат лишь неопределенно мотнул головой и отвел взгляд. Я разочарованно вздохнула и произнесла: – Надеюсь, ты сможешь с честью разобраться с этой непростой ситуацией.

– Как и ты, дорогая сестренка, – приобнял он меня, намекая на трудности с собственным избранником. – Как и ты…

Дальше мы шли молча, поддерживая друг друга, но не вмешиваясь в те непростые ситуации, в которые, не сговариваясь, умудрились одновременно угодить. Так, как и дОлжно поступать истинно любящим и доверяющим друг другу родственникам. Сели в герцогскую карету, которую Андрэ пришлось оставить за воротами кампуса, и так же в молчании поехали по улочкам.

Как и обещал, брат арендовал небольшой уютный особняк прямо в центре города. Именно в этом каменном строении, утопающем в зелени по самую черепичную крышу, и должна была состояться моя подготовка к балу. Первым за меня взялся мастер Ле’ман. Втащил в покои на втором этаже и жестом фокусника сдернул с манекена, стоящего по центру комнаты, тряпичный чехол. Я почти ахнула простодушно от восторга, сдержалась в самый последний момент, но хитрый мастер и так все понял по ошеломленно-сияющему выражению моего лица. «Неужели это все мне?» – так и хотелось запищать на манер моих соседок и даже пару раз подпрыгнуть.