– Боже милостивый!

– Но дело не в этом, – резко сказал Креншоу, наклонившись вперед. – Ему выстрелили в грудь. Он видел убийцу и даже не защищался.

– В грудь? – Джайлз поставил рюмку и с трудом перевел дыхание. – Джеф, ты же не думаешь…

– Даже мысленно не произноси это, – покачал головой Креншоу. – Ты слишком хорошо знаешь, к чему приводят такие разговоры. Кроме того, оружие не найдено.

– А как у него было со здоровьем? – Запустив руку в волосы, Джайлз размышлял над словами друга. – Может, он был в отчаянии, поэтому покорно принял смерть?

– Оставляло желать лучшего, – откровенно сказал Креншоу. – Виски и бренди в немереном количестве сделали свое дело, а лечиться он категорически не хотел и бросить пить отказывался. К тому же ничего не ел.

– Я совсем ничего не знал об этом, – признался Джайлз и печально улыбнулся. – У него не было ничего, кроме репутации героя.

– А разве это не самое ценное на свете? – удивился Креншоу и выразительно развел руками. – Безусловно, он не заслужил, чтобы его темной ночью закопали в могилу без христианской молитвы. Это дикая отсталая деревня. Еще десять лет назад самоубийц хоронили на перекрестке дорог, протыкая сердца осиновыми кольями. Пусть церковь обеспечит майору достойное погребение, а об остальном предоставь беспокоиться полиции.

– Ты уверен, что это убийство? – вздохнул Джайлз.

– А что же еще, если оружия нет, а в доме не было ни души? Кто-то просто воспользовался ситуацией – возможно, цыгане – и решил поживиться. Они, может, и не знали, что майор остался.

– Дом был пустой? – Джайлз в упор посмотрел на друга.

– Миссис Монтфорд дала всем выходной из-за ярмарки, – после минутного колебания ответил Креншоу.

– Странно, – заметил Джайлз. – Насколько хорошо ты ее знаешь?

– Не лучше, чем любого другого в Кардоу, – опять немного помолчав, сказал доктор. – Она несколько… надменная, возможно, упрямая, но как работнику ей нет равных. Достаточно только взглянуть на дом, чтобы это понять. До ее появления здесь замок был похож на сви… – Креншоу запнулся и слегка побледнел.

– Свинарник, – сухо закончил за него Уолрейфен. – Да, я знаю. Миссис Монтфорд регулярно писала мне и жаловалась. Преобразования, конечно, потрясающие. Теперь здесь благодаря ей стало даже как будто теплее.

– Издавна Кардоу было одним из самых заметных английских имений, – натянуто улыбнулся Креншоу. – И вот опять замок выглядит также достойно, как раньше, и ни у кого не вызывает сомнений, чья это заслуга.

– Скажи мне, дружище, а что известно об этой женщине? – Граф задумчиво пригубил бренди. – Она… была ли она… хм… любовницей моего дяди?

– Ничего не могу сказать по этому поводу: никогда не задавался этим вопросом, – да и не мое это дело. – Все краски исчезли с лица Креншоу.

– Да-да, но что говорят? – настаивал на своем Джайлз. – Как ты сказал, деревушка-то маленькая, все друг друга знают.

– Верно, – кивнул Джеффри, сосредоточенно глядя в рюмку. – Именно поэтому нельзя верить и половине того, что слышишь. Поначалу да, были разговоры, что у нее связь со старым чертом – прости, Уолрейфен, – да и мне казалось, что майор питает к ней нежные чувства: ей единственной он позволял вмешиваться в его жизнь. К тому же вскоре после ее появления здесь майор прекратил… хм… свои похождения.

– Ты хочешь сказать: общение с проститутками? – уточнил Уолрейфен.

– Да, именно так, – хмыкнул Креншоу. – Он все больше оставался дома, и я полагаю, не по причине возраста или невменяемого состояния. Пьянство никогда пагубно не воздействовало на его… э-э… силу, если ты меня понимаешь.

– Думаю, понимаю, – криво усмехнулся Уолрейфен. – Скажи, Джеффри, что говорит мировой судья?