Я поймала себя на том, что за последний час курю уже четвертую сигарету. Было около пяти утра. Местность была мне знакома: к матери я из Курилок съездила уже раз десять. Километров через пятьдесят должен быть поворот на районный город Соснянск. С ним у меня было много связано. Здесь я провела несколько месяцев, почти год. Давно это было.

Мне захотелось есть – сразу и очень сильно. Значит – надо завернуть в Соснянск. Все-таки – довольно большой город. Помню, там даже два кинотеатра было. Тогда, лет десять назад. Может быть, там есть какое-нибудь круглосуточное заведение. Если не кафе, то хотя бы магазин круглосуточный. Хотелось не есть, хотелось – жрать. Долго и молча. Я не ела уже почти сутки.

Я въехала в город и поколесила по немногочисленным улицам. Даже в пять утра, в октябрьской грязной темноте, было видно, что Соснянск с тех пор, с середины 90-х, изменился. Как и многие такие же российские города.

С одной стороны, все-таки, несмотря ни на что, было видно, что здесь очень давно и очень надолго, может быть, навсегда поселилась неизбывная провинциальная тоска. Не та, от которой воют и бросаются на стену, а потом – с балкона, а та, которая рано или поздно становится синонимом слова «жизнь».

С другой стороны, стало больше как бы жизнеутверждающего. Как бы. Прежде всего – неона. Здесь были и банк, и центр с игровыми автоматами, и «Макдоналдс». Все это – светилось в пять утра на улице Ленина. То есть предполагалось, что можно непринужденно снять деньги в банке и тут же их быстро потратить за автоматами. Потратив все, сходить от нахлынувших чувств в бесплатный сортир «Макдоналдса» и возобновить цикл.

На улицах Кирова и Советской светилось несколько витрин. В одной стояли три лысых манекена трупного цвета. Трое невозмутимых искусственных мачо. Хозяин магазина, судя по всему, обладал специфическим чувством юмора. Первый манекен был совершенно без всего, но в носках, второй – в одних семейных трусах, третий – только в шляпе. Наверное, здесь подразумевалась какая-нибудь глубокая аллегория. Все верно. Фишка должна быть туманная. Дешифрованный прикол мертв.

На улице Советской, среди двух- и трехэтажных домов, втиснулась избушка. Я ее помнила. Ее все хотели снести, но так и не снесли. Бревенчатая старенькая избушка, с наличниками, даже с коньком. Тогда, я помню, она пустовала. В ней было что-то среднее между неофициальной распивочной на случай дождя и общественной уборной на случай распития.

Теперь избушка была вся в светящихся бело-желто-красно-зеленых фонариках. Над входом светилось выведенное почему-то в старославянском стиле: «СЕКС-ШОПЪ».

В общем, народ в Соснянске развлекался как мог.

Мне повезло. В конце Кирова, ближе к шоссе и около заправки, светилось: «БИСТРО КРУГЛОСУТОЧНО». Невдалеке от бистро стояла пара фур. Я тормознула между фурами, взяла сумочку, пискнула замком и направилась в бистро. Метрах в ста, в двухэтажном доме кто-то громко разговаривал. Несколько очень нетрезвых голосов. Иногда кричали. Там явно гуляли. Догуливали.

В заведении было пусто. Только два очень похожих мужика, видно, те самые дальнобойщики из фур, молча ели пельмени за одним столом. То есть мужики были совершенно разные: один большой и толстый, к тому же блондин, а другой маленький и худой брюнет. Но похожи они были поразительно. Каким-то внутренним содержанием. Метафизически. Они синхронно посмотрели на меня и, как мне показалось, с синхронным же разочарованием вернулись к остаткам пельменей.

На витрине особых разносолов не наблюдалось. Пельмени, сосиски с капустой, котлеты с пюре, оливье цвета аллегорических манекенов, бутерброды с колбасой, сыром и красной рыбой. Пирожные. В общем – нормально. Естественно, за стойкой никого. Пока я думала, что взять, дальнобойщики опять же синхронно встали и ушли.