– Это меня бы удивило гораздо меньше, чем молодежный ситком о студентах, – она прошла в гостиную, не дожидаясь приглашения.

– Предупреждать надо, поняла?

– Хорошо.

– Я так и подумал, что это ты ключ взяла. Пришлось новый заказывать.

– Зачем?

– Для медсестры. У неё всегда должен быть ключ на всякий случай.

– Что за медсестра?

– Обычная. Из поликлиники.

Маргарита напряжённо закусила губу. Что это у него за знакомые медсёстры? Но спрашивать больше ничего не стала, а то ещё неправильно трактует её любопытство.

Денис щёлкнул пультом и включил музыкальный канал. Зазвучал популярный в девяностых хит «Крошка моя» [1].

– О, настал тот момент, когда ностальгируешь по этим песням, – заметил Светлов. – И начинаешь понимать родителей. Прям музыкальное колесо Сансары.

«Ты далеко и даже не скучала, но я вернусь, вернусь, чтоб ты узнала,

Что я далеко, я по тебе скучаю…» И на экране замелькали кадры с бегущими по воде солдатами с оружием в руках, огнём, БТРами, взрывами и танцующей на дискотеке девушкой. Денис замолчал, напряжённо глядя в телевизор и тихонько отстукивая ритм песни пультом по подлокотнику кресла.

В прошлый раз после её ухода решил поспать, но сон не шёл. Невозможное что-то в душе творилось. Так разволновался, когда её увидел, что долго не мог в себя прийти. Даже забыл её попросить не распространяться о том, что он вернулся в город.

О любви Денис всерьёз никогда не думал. С каким-то презрением к этому понятию относился. Считал любовь уделом наивных подростков и дураков, ничего не смыслящих в жизни. Своё отношение к Маргарите он интерпретировал иначе. А сейчас увидел её и почувствовал сумасшедшее влечение. А ещё нежность и желание ею любоваться. Любил ли он её тогда, пятнадцать лет назад? Любил. По-своему, грубо, страстно, но сейчас понимал, что любил. Его тянуло к ней, как и много лет назад. Откуда-то появилась стойкая уверенность, что это его женщина. Созданная именно для него, принадлежащая только ему. Это что-то подсознательное, первобытное, сродни инстинктам. Но сейчас он был уже не тем здоровым и красивым мужчиной. Сейчас он способен вызвать лишь жалость, сочувствие, а быть может и отвращение. Поэтому Денис уже жалел, что позвал её. Одно радовало – он сможет увидеть сына, познакомиться, попытаться наладить с ним контакт. Это очень волновало и заставляло сердце биться чаще. Раньше казалось, что после всего пережитого уже ничего не страшно. А выходит – страшно. С сыном увидеться страшно. Маргарита пообещала их познакомить, но чуть позже. Сказала, что ей нужно как-то подготовить Матвея.

Сейчас к её внезапному появлению был не готов. Растерялся. И обрадовался. Если пришла, значит, её, может быть, тянет сюда? Или ей просто жаль его?

– Я хочу съездить в соцзащиту, или куда там положено в таких случаях, – сказала Марго.– Узнать нужно, что тебе полагается. Дай свои документы. Выписки все, заключения врачей.

– Не надо, Рит. Ничего мне не надо. Деньги есть.

– Это понятно. Но вдруг можно добиться, чтоб к тебе соцработника присылали? За продуктами, например, сходить.

– Сейчас есть доставка на дом всего, чего хочешь.

– Денис, почему тебе ничего не нужно? – воскликнула Маргарита. – Они обязаны помогать, ты же воевал! Как будто у этих соцработников что-нибудь переломится, если к тебе будут пару раз в неделю ходить.

– Ну а вдруг хребтина треснет? Ты что, зачем им так рисковать, – отшутился Светлов с деланной небрежностью.

Свои документы он ей так и не дал.

Маргарита не знала, как поступить. Как сказать Матвею правду. Денис очень изменился. Будто отстранился от внешнего мира, казался погружённым в себя, закрытым. Раньше она не верила, что люди способны настолько сильно меняться. Он словно стал старше лет на десять. Нет, стариком не выглядел. Просто взгляд стал другим, между бровями пролегла складка, черты лица заострились. Может, потому что похудел. А может просто узнал, что такое – пережить горечь, боль, потерю.