Сейчас же мы, наконец, перешли эти широкие степи. И вот наше пристанище в горах…

Гилни вывела меня из задумчивости – она подобралась поближе ко мне, обойдя затухающий костер, и устроилась на коленях прямо напротив меня, подложив под них охапку трав, сорванных для привала. После еды ей стало жарко, и она сняла черный плащ, оставшись в сером платье с неровным подолом, оборванным снизу до колен для удобства долгого пешего похода. Не сводя с меня пристального взгляда своих черных глаз, она стала говорить:

– В конце Алой Книги было предсказано, Ильдарион, сын Великого короля Елисара станет править великим королевством, которое простоит сто поколений людей; и что от него произойдут короли многих королевств грядущих дней.

Я молчал, не зная, что сказать. А прекрасная орчанка продолжала:

– У нас великий выбор: мы дети народов, разделённых тысячелетней враждой. Но сто поколений минуло. Мы должны соединить нить времён. И прежний мир гибнет – мир цивилизации, пришедшей с Заокраинного Запада.

Я думал… я восторгался своей орчанкой… А она неутомимо говорила еще что-то:

– Мы еще не дошли до крайнего востока, где живёт Перципиент.

Здесь меня захватила новая мысль, и я удивлённо спросил:

– Ты говорила, что он воспринимает твою информацию лишь мысленно, вернее на уровне чувств… Зачем же нам идти на место его будущего проживания? Ведь если время проницаемо для передачи мыслей, то разве расстояние может иметь какое-то значение? Я скорее наслышан о случаях передачи мыслей в пространстве, чем о сообщении между разными временами…

– А как ты думаешь? Ролли, нам легче передать наши мысли вдвоем, причем именно на том месте, где он будет жить через четыре тысячи лет. В той местности должен остаться след наших мыслей и чувств: в камнях, на земле, склонах холмов, что он видит каждый день…

– Вот как, – протянул я. – Но путь туда так утомителен! До его будущего дома еще не меньше месяца, а то и двух. Боюсь, мы не успеем до зимы…

– Иногда зима наступает и в середине ноября, – поправила она меня.

– А ты думаешь, мы будем идти дальше пешком? В лежащей впереди долине живёт могучий, но приветливый народ. Они отличные наездники. У них мы и попросим лошадей…

– Гилни, вспомни переход через Восточный хребет… кстати, он оказался Срединным. Из-за того, что мы выбрали неудачное место для перехода через горы, пони пришлось отпустить. Поэтому мы выбиваемся из графика: сбегая из Залесья, ты обещала дойти до Приветливой Долины всего за месяц – но конным ходом…

Гилни отсела назад на свою кошму и обхватила свои колени руками, затем стала беспокойно теребить подол своего платья:

– Карты опять наврали… В этом мире еще не изобрели инструмент для определения долготы места… Для этого нужно точно измерять время, поэтому карты Средиземья либо растянуты с запада на восток, либо – наоборот стянуты, как мы и видим…

– Но с проходом в Восточном… то есть Срединном хребте мы ошиблись по другой причине – широта местности подвела. И никакого удобного перевала мы не нашли. Ведь высоту солнца определять гораздо легче, – возразил я.

– Карты составлены вашими же горнодольскими учеными! – воскликнула Гилни.

– А почему твои орки карт не составляют?! – вскричал я в ответ… и осёкся. Я слишком любил ее, чтобы мог лишний раз попрекать Гилни ее происхождением… Тем более, она привыкла выдавать себя за человека…

Дабы исправить свою оплошность, я поднялся с насиженного места и подошёл к девушке. Приобнял ее. Головка Гилни легла мне на плечо, и я почувствовал, как она вздрагивает в беззвучном плаче… Я всё-таки обидел ее. Да, она всегда хотела быть человеком… Да и была им – по духу. Я не никогда не видел в ней ни одной черты, присущей оркам: ни грубости, ни хитрости, ни коварства, ни лжи… Впрочем, такие черты характера нередко присущи и людям… Как описано еще в Приложениях к Алой книге – в характеристике орков – они злые не более, чем некоторые люди…