– Мне нужно собрать материал для диссертации. – Ричард заложил руки за спину и плечи расправил, стараясь выглядеть солидней, однако на фоне братьев, что родных, что двоюродных, он терялся. – А здесь это вряд ли возможно. Кроме того, в нашем городе хватает некромантов… высокая конкуренция… ввиду последних тенденций к уменьшению плотности нежити из расчета на душу населения…

В глазах старшего братца мелькнула тоска. Он-то никогда не отличался хорошо подвешенным языком, а тут…

– А и вправду, некромантов развелось, упырям не продохнуть… – сказал двоюродный братец, почесывая живот.

– Именно! Это из-за нецелесообразного распределения ресурсов. Все стремятся в города, тогда как подавляющее число сельских жителей…

– На деревню, стало быть, поедешь? – Отец не собирался отговаривать Ричарда. Во-первых, понимал, что сие бесполезно, во-вторых, если уж хочет, пусть едет. Вон, собственная Торвальда тетушка сорок лет тому уехала на деревню и была весьма счастлива на собственной ферме.

Свинок растила.

Коровок держала. И при случае радовала Торвальда и племянников свежим маслицем и солонинкой. Быть может, и вправду этому неугомонному на свежем воздухе лучше будет? Упыри упырями – дело-то житейское, но, глядишь, встретит какую селянку, осядет.

Остепенится.

И Ричард, к немалому своему удивлению, получил помимо матушкиных слез отцовское благословение, пару дружеских подзатыльников от старшего и младших братьев, со старшим ростом сравнявшихся, а заодно и долю от семейного дела – сто сорок пять золотых. Этого, вкупе с тем капиталом, который удалось собрать на рефератах, хватило не только на новые сапоги из кожи виверны и горный плащ, но и на сумку с минимальным необходимым инвентарем, включая ритуальный кинжал. Кое-что Ричард и сам добыл, благо императорский диплом позволял ему реквизировать бродяг и висельников на нужды науки… в общем, к новой жизни он был готов.

Нельзя сказать, что жизнь эту он полюбил всей душой и всецело смирился со своим положением, скорее уж принял его как временное обстоятельство. Честолюбивые мечты никуда не делись и со временем преобразовались в не менее честолюбивый план, реализовывать который Ричарду предстояло в гордом одиночестве, поскольку в Гильдии некромантов Ричарда, мягко говоря, не поняли.

Что ж… он готов был обойтись и без помощи Гильдии.

Он справится сам.

Я лежала.

Вот просто лежала. Над головой разлилось небо, ярко-синее, но какого-то неправильного оттенка, не в берлинскую лазурь, а с прозеленцей, для обыкновенного неба вовсе не характерной.

Под руками было что-то мягкое.

Трава?

Откуда трава?

Я повернула голову набок, убеждаясь, что осязание меня не обмануло. Трава. Обыкновенная. С пушистыми метелочками мятлика, с сизоватыми тонкими стеблями овсяницы, с незабудками хрупкими, что выглядывали из травяных косм.

И вьюнок есть.

И… кажется, люцерна.

Я моргнула. И на всякий случай ущипнула себя за руку. Было больно, а значит, я не спала. Хотя, конечно, заснуть на пороге смерти было бы несколько… чересчур?

А может, я все-таки умерла?

И попала… куда?

В рай?

Я села.

Огляделась.

Поле, вернее, луг. Обыкновенный. Разнотравный. Вдали виднелась сизоватая полоса леса, справа же – дорога. Проселочная. Широкая. На рай не похоже. Конечно, я не могла считаться специалистом по раю, но вот как-то представлялось мне это место несколько иным.

Ад?

Нет, солнце припекало нещадно, над лугом парило, но не по-адски… точнее, от ада в классическом его варианте ждешь котлов, чертей и грешников, а тут… не то чтобы я жаловалась, но хотелось бы ясности.

Я встала.