— В первую брачную ночь? Нечем. Заняться, — отчеканил Глен. — Блейк, дружище, признавайся, ты забыл, что нужно делать с девушкой в такую ночь? Тогда у тебя есть повод для радости! Я могу тебе напомнить и даже много чего посоветовать! Вот он — истинно положительный момент тройственного союза!

— С твоими советами у нас вообще не будет никакой ночи — ни первой, ни второй, потому что любая леди после твоих слов сбежит куда подальше, — холодно ответил Блейк, а потом повернулся ко мне и произнес: — Прошу прощения, леди Марион. Он иногда совершенно невыносим. Как ваши вещи, все доставили в целости?

— Еще не проверяла. — Я подошла к первому сундуку и открыла его, с облегчением обнаружив, что все мои записи и книги в порядке. То же я проделала и с другими: какое счастье, что я прихватила почти все свои записи и книги. — Все отлично!

— Я вижу… Леди Марион, у меня лишь один вопрос. Это все ваши сундуки. И, кажется, мы ничего не потеряли. Они слишком тяжелые, чтобы в них была ткань. Простите, но где ваша одежда? — спросил Блейк.

— Ох, я взяла с собой два запасных платья, но вы же помните, как мы торопились? И вы сказали мне забрать лишь самое важное. Вот я и забрала, — ответила я, неловко улыбнувшись.

Все монеты я переместила в магическую ячейку, которую могла использовать в любой точке мира, а вот с вещами пришлось туго, особенно когда мне поставили лимит в несколько сундуков. Пару книг по истории медицины пришлось оставить, но они были не такими важными, как учебные и исследовательские записи.

— Книги?

— Книги.

— Вы собрали пять сундуков с книгами и два запасных платья, все верно? Почему не наоборот? — вздохнул Блейк.

— Да, верно. А что мне делать с пятью сундуками платьев? Носить?

— Обычно леди этим и занимаются.

Я неопределенно пожала плечами — какое мне дело до того, чем обычно занимаются леди? Мне хватало и двух-трех комплектов одежды. Когда я лечила людей, то никому не было дела, единожды я носила это платье или дважды. Да хоть все дни подряд! Главное, чтобы чистое было. Когда речь заходила о всяких балах и приемах аристократов, то моим гардеробом занималась специально назначенная горничная, которая отслеживала, чтобы все было по правилам и по последней моде. Может, если бы я больше интересовалась гардеробом и женскими штучками, то у моего жениха возникли бы ко мне не дружеские, а любовные чувства? И тогда бы я не оказалась счастливой женой аж двоих мужей? Но что толку об этом размышлять? Даже при таком раскладе я в Далерии в большей безопасности, чем была в Остеоне.

Глен снова рассмеялся. Он такой человек или мы с Блейком постоянно говорим что-то смешное?

— Вот скажите, как? Как при таком раскладе вы играли в шахматы, а не читали книгу?

— Потому что там было плохое освещение. А еще я не была уверена, что моему супругу придется по вкусу трактат Рокреста об изготовлении точных дозированных форм.

— У меня остался последний вопрос. Как при таких интересах вы вообще умудрились познакомиться? И не просто познакомиться, а даже пожениться! Я хочу услышать эту историю с самого начала, — воскликнул Глен, а потом вежливо добавил: — Разумеется, после того, как вы, леди Марион, отдохнете и приведете себя в порядок.

— Тогда завтра, — улыбнулась я. — Боюсь, мне нужен полноценный сон в постели, чтобы я действительно пришла в себя. А еще ванна и тихий ужин.

Я совсем не ожидала, что мои мужья (почти привыкла!) так легко согласятся. Глен, судя по всему, хотел что-то возразить, но Блейк поднял ладонь вверх, заставив замолчать, а сам сказал:

— Конечно. Через десять минут я пришлю слуг, которые подготовят для вас ванну, а через полчаса вам принесут ужин. После отдыхайте, дорога была непростой.