Уэст как зачарованный смотрел, как на белоснежной шее и в вырезе платье Фебы проступает яркий румянец – словно оживает камея.
Брат и сестра обменялись гневными взглядами.
– Мистер Ларсон – кузен моего покойного мужа, – заговорила Феба, сердито глядя на брата, – и мой давний друг. Он управляет землями поместья и руководит арендаторами в традиционном стиле, именно так, как просил его лорд Клэр. Испытанные методы всегда служили нам верой и правдой.
– Проблема в том… – начал Уэст, прежде чем сообразил, что лучше прикусить язык, но Феба уже вопросительно смотрела на него.
Это столкновение взглядов Уэст ощутил почти физически.
– В чем же? – подбодрила его Феба.
Жалея, что вообще открыл рот, Уэст выдавил вежливую улыбку:
– Ни в чем.
– Но ведь что-то же вы хотели сказать? – настаивала она.
– Ничего. Не хочу вмешиваться не в свое дело.
– Вы и не вмешиваетесь – это я вас спрашиваю. – В ее голосе явно звучал гнев, лицо буквально побагровело. В сочетании с рыжими волосами вид был неописуемый. – Говорите же!
– Проблема с традиционным ведением хозяйства, – начал Уэст, – в том, что оно никуда не годится.
– На протяжении последних двухсот лет никаких нареканий не было, – справедливо заметила Феба. – Мой муж, как и мистер Ларсон, всегда был противником экспериментов, способных поставить наше хозяйство под угрозу.
– А крестьяне по натуре экспериментаторы. Всегда ищут, как бы получить от земли максимальную отдачу.
– Мистер Рейвенел, при всем уважении, у вас есть опыт или особые знания, которые позволяют вам рассуждать об этом с такой уверенностью? Вы занимались сельским хозяйством до того, как переехали в Эверсби?
– Нет, конечно, – не задумываясь, ответил Уэст. – До того, как брат унаследовал это поместье, я вообще не бывал в деревне. Но когда начал разговаривать с арендаторами, узнавать об их положении, кое-что быстро прояснилось. Как бы усердно они ни работали, им не удавалось выбиться из нужды. Здесь простая математика. Они не могут конкурировать с дешевым привозным зерном, особенно теперь, когда упала стоимость международных грузовых перевозок. К тому же молодых людей больше не привлекает потогонный крестьянский труд – все отправляются на север и стараются устроиться на заводы. Единственный выход – модернизация, иначе через пять, самое большее через десять лет ваши арендаторы разбегутся, поместье превратится в чемодан без ручки, и вы начнете продавать с аукциона мебель, чтобы оплатить налоги.
Лоб Фебы прорезала морщинка.
– Эдвард Ларсон по-другому смотрит на будущее.
– Пытается остаться в прошлом? – Уэст насмешливо скривил губы. – Не встречал еще человека, которому удалось бы смотреть вперед, одновременно оглядываясь назад!
– Мистер Рейвенел, вы забываетесь, – сказала она негромко.
– Прошу прощения. Так или иначе, ваши арендаторы на протяжении многих поколений были плотью и кровью поместья Клэр. Вам стоит хотя бы побольше узнать об их положении.
– Не мое дело надзирать за мистером Ларсоном.
– Не ваше дело? – не веря своим ушам, переспросил Уэст. – Но кто больше рискует: он или вы? Бога ради, это же наследство вашего сына! На вашем месте я бы не отстранялся от принятия решений.
Наступило неловкое молчание. Уэст вдруг сообразил, что чересчур увлекся и позволил себе прочитать целое нравоучение, отвел взгляд и, тяжело вздохнув, пробормотал:
– Я предупреждал, что начну лезть не в свое дело. Прошу прощения.
– Нет, – к его удивлению, коротко ответила Феба. – Я хотела услышать ваше мнение. Благодарю. Над тем, что вы сказали, стоит подумать.
Уэст вздернул голову и взглянул на нее с нескрываемым удивлением. Он ждал, что Феба резко его осадит или просто развернется и уйдет, но вместо этого она, забыв про гордость, выслушала и признала, что он может быть в чем-то прав. Поистине удивительно для знатной дамы!