Ари укорила меня, что я не позаботилась об одеяле, но пообещала помочь мне, растянувшейся прямо на траве, сохранить драгоценное тепло. Пока я недоуменно на нее смотрела, обернулась кошкой и легла мне на живот, мягко мурлыча. Неловкость от осознания того, что она – как-никак, наполовину человек, быстро прошла. По телу и впрямь разлилось тепло, ее мурлыканье вело меня в уютный туман сладкой дремы. Я и сама не заметила, как уснула.

Проснулась уже ранним утром. Ари по-прежнему лежала у меня под бочком, но больше не мурлыкала, хотя я все еще ощущала окружающее меня незримое тепло. А я еще долго лежала, не шевелясь, воскресая в памяти свой странный сон-воспоминание. В нем снова был Алистер, и мы снова целовались – так, словно завтра – конец света. Мне так хотелось пережить это наяву… Но если часы – или фотография в них – насылали на меня истинные воспоминания мистера Морэ, то становилось очевидно, как сильно он любил свою жену. Способно ли что-то – смерть или время – уничтожить такую любовь? А я – кто я для него? Просто горничная, которая поступила совершенно предсказуемо и неосмотрительно, когда позволила себе воспылать страстью к неприступному и загадочному хозяину.

Наружу вырвался невольный вздох, и Ари тут же навострила пушистые ушки. Бросила на меня внимательный взгляд изумрудных глаз, потягиваясь, отошла в сторону и обратилась: увеличивалась в размерах и стремительно теряла шерсть, которая словно бы врастала внутрь – кроме участка тела, где мех заменял ей платье.

– Идем, – хмуро бросила метаморф, перевоплотившись.

Она вообще выглядела какой-то нервной, все время нашего пути озиралась по сторонам. Мне совсем это не нравилось…

И, как оказалось, не зря.

Мы вошли в лес, через который вела короткая дорога в Ильмарат. По давно нехоженым тропинкам углубились в чащу. Деревья сомкнулись над нами, едва пропуская солнечные лучи. Мне, не привыкшей к таким прогулкам, приходилось быть постоянно настороже, чтобы не запнуться о ветки, пни или торчащие из земли камни. Но лесок не казался мрачным или опасным, напротив, я наслаждалась буйством зелени, пением птиц, с одобрения Ари отведала синие ягодки с куста – бескостные, с легкой кислинкой.

Мы шли уже около часа, как вдруг кошка замерла. Схватила меня за руку, приложила палец к губам. Я похолодела. Расслабленное настроение тут же растворилось без следа.

Как и Ари, я услышала странный шорох, и теперь судорожно озиралась по сторонам, пытаясь определить его источник. Не успела – прямо на меня из кустов выскочило странное существо. Высокий, двуногий, покрытый короткой светлой шерстью и очертаниями похожий на человека – за исключением того факта, что глаз у него не было вовсе – там, где у людей находились глаза, у существа продолжался лоб. Жуткая помесь человека и животного.

Я успела отскочить прежде, чем шестипалая лапа, оканчивающаяся длинными заостренными когтями, мазнула меня по щеке. Понятия не имею, как это ему удавалось, но он словно бы видел меня и тут же поворачивался в мою сторону. А пока Ари сплетала заклинания, создавая вокруг себя полупрозрачные вихри, из кустов выскочило еще несколько безглазых существ.

– Шааты, – прошипела Ари, вперив в них яростный взгляд. – Кто-то пустил их по нашему следу!

Едва договорив, она резко выбросила руки вперед и шаат, напавший на меня, отлетел в сторону, спиной врезавшись в дерево. Я изумленно наблюдала за его полетом – я впервые воочию наблюдала применение настоящих боевых чар.

– Почему ты так решила? – Я вынула кинжал из ножен, но держала его не слишком уверенно.

– Дикие – шааты и им подобные – всегда охотятся поодиночке. Стадный инстинкт у них не особо развит. – Ари чуть задыхалась, словно чары порядком выпили из нее сил и, не сводя настороженного взгляда с замерших неподалеку шаатов, плела новое заклинание. – Так далеко от Диких Чащ они не забираются. К тому же, ведут себя очень странно. Не нападают, будто выжидают чего-то.