– Рад, что все в порядке, – наконец, он соизволил одарить мою морду взглядом. – Неприятно осознавать, что сама умрешь раньше, чем убьешь меня?

Ответом было мое возмущенное рычание.

– Умница, – потрепал он мою шерстку. – Давай дружить?

Я опять озлобленно зарычала, обнажая клыки. А ему хоть бы что. Знает, что не трону, скалюсь зря.

– У меня еще не было друзей. – Его лицо вмиг посерьезнело. – А про старых забудь. Попытаются отнять – уничтожу.

Мой оскал тут же сник. Уши прижались к голове.

– Будешь вести себя хорошо, может и обойдется. Думаешь, я не знаю, что вы с псами дружбу водите?

Снег резко прекратился, лорд развернулся ко мне всем корпусом и навалился на пушистую меня, заключив в объятья. Издав пораженное «Мя!», я застыла. А взрослый опасный мужчина зарылся носом в мою шерсть. Его холодное дыхание вызывало на моем теле мурашки и заставило подрагивать от напряжения.

– Как приятно чувствовать рядом с собой кого-то живого.

– Мя? – выдавила я из себя немножко озадачено.

– Десятки лет… словно в холодном тумане. Будто проклятый богами… за слабость.

«За слабость ли?!» – не согласилась я с ним мысленно. Передо мной зло целой планеты, а он корит себя за слабость? Не ту ли, что рисовали ледяные фигурки?

– Знаешь. Я так не хотел больше быть один, что научился держать свой дар в узде около живого существа. Это тяжело. Я пытался содержать титая, но не доглядел.

О! Так я не первая его пленница.

– Мне тяжело. Я плохо сплю. Боюсь, что во сне моя суть снова проморозит все вокруг. Потому и отдыхаю урывками. В один прекрасный момент я могу и тебя потерять, вновь остаться один. И это пугает.

«Эгоист, все равно».

– Но пока ты подле меня: скалишься, рычишь, сопротивляешься, дышишь – я чувствую себя таким же живым.

В ответ на его слова из моей груди вырвался тяжкий вздох.

– У нас с тобой складывается прекрасный немой диалог. О лучшем я и думать не смел.

Мое утробное осуждающее рычание было ему ответом. Через некоторое время он уснул и я вместе с ним. Может, так он будет высыпаться лучше и будет ко мне чуточку добрее. Надеюсь, что еще не скоро вновь почувствую, как ошейник сжимает мне горло. Обидно. Но пока я жива, надежда на лучшее будущее есть.

На следующий день я пораженно сидела с «хозяином» в одной из комнат и слушала мелодию, которую маг играл на ледяном инструменте. Ледяными палочками он стучал то по железным перекладинам, то по ледяным пустым сосудам разной величины. Выходило довольно занятно, учитывая, что единственной мелодией для меня до сегодняшних дней был вокализ маракаев и завывания ветров. Наблюдая за моей мордашкой, он улыбнулся. После игры присел рядом, взъерошил серебристую шерсть на загривке.

– Вижу, понравилось.

– Мя?

– Не отрицай. Никогда бы не подумал, что кошки могут так четко выражать свои эмоции. У тебя на морде все написано, можно все твои мысли читать, словно с книги.

Лорд внезапно переменился в лице и напрягся. В голубых глазах вновь блеснуло серебро. Сначала я изумилась столь быстрой смене настроения. Затем прислушалась, принюхалась и вздрогнула. Маракай. Один. Неужели у лорда чутье лучше моего? Или магические способности выходят за рамки нашего с оборотнями понимания?

– Убедиться пришел, что жива еще.

Он поднялся, с твердым намерением выйти, но я бросилась ему наперерез. Прижав уши к голове, посмотрела на него жалобным взглядом.

– Волка пожалела? – процедил он сквозь зубы. – Правильно. А злого лорда не жалко, значит? Конечно, – отступил он вновь в комнату. – Он же убийца всего живого. Не заслужил.

Пометавшись из стороны в сторону, маг дождался ухода маракая, убедившегося в моем присутствии.