Он замолчал, а потом вдруг со страшной силой ударил кулаком по столу, да так, что блюда и стаканы с вином подпрыгнули, и вино выплеснулось на скатерть!

– Никогда, ни-ког-да! – взревел он, – никогда верования не должны разделять людей! – и немного успокоившись, добавил: – я нагляделся на это на родине в Свеарике и на берегах Норэгр, где брат поднимал меч на брата, сын на отца, муж бил жену за то, что в их умы уже проник яд сладкозвучных речей проповедников новой веры. Свейские и норвежские правители огнём и мечом старались принудить народ отказаться от богов наших предков, от всего того, чему нас учили с детства. В море мы встречали корабли эринов, которые целыми семьями бежали от новых порядков, устанавливаемых служителями Белого бога на их родине. Клянусь Тором, – при этих словах, – он коснулся деревянного изображения молоточка у себя на шее, – что когда-нибудь отомщу этим проповедникам за то, что разбивали наши семьи.

Но я остановил его.

– Ты уже пытался мстить, и что из этого вышло? Разве стал ты от этого счастливее?

Торгрим задумался.

– Я не жалею о тех годах, которые я провёл в ненависти, ведь именно тогда я встретил настоящих друзей, впервые полюбил. Именно в те годы юношества на борту боевого дракара я понял, что такое настоящая жизнь, настоящая свобода, настоящая дружба…

Мы помолчали, а потом Торгрим продолжил:

– Адалинда уехала за море, и я о ней больше не слышал. Теперь я был волен идти куда захочу, и я ушёл. И вот уже более двадцати зим я живу в этой, самолично построенном мною доме и тружусь в собственной кузне. Ни разу за все эти годы я не видел ни одного из своих соплеменников или, по крайней мере, других жителей полуночных стран. Но я привык, моё житьё мне стало даже нравиться. Вот только как не уговаривали меня ни новые друзья-приятели жениться, я отказывался. В душе я был и останусь воином, непокорным, несломленным, а таким дикарям как я, не подобает иметь жён, – он улыбнулся чуть грустной улыбкой. И откинулся на спинку зловеще заскрипевшего стула, давая понять, что рассказ окончен.

– Ну, теперь моя очередь!..

Я рассказал ему несколько историй из своего воинского прошлого, после чего он взирал на меня со священным трепетом, как на самого Одина, навестившего его в одном из своих земных обличий.

– Вэрд, такое мог пережить только варрад или эльф!

– Вы, жители острова Скандия и все северные и западные народы, наделённые магическим даром, всегда уважали нас и сотрудничали.

– Но ведь варрад потомки великих властителей Западных земель! – восхищённо подтвердил Торгрим.

– А я слышал, что наши великие западные предки были и великими морскими разбойниками, да и мы сами кровожадные убийцы, об этом ты не слышал? Не боишься, что я во сне задушу тебя?

Кузнец засмеялся.

– О нас, жителях Скандии, тоже рассказывают небылицы. Мы и захватчики, и жестокие морские разбойники, приплывшие с севера, и волки, принимающие человеческий облик, мерзкие варвары, приносящие своим богам человеческие жертвы, хотя сканды никогда не приносили человеческих жертв, разве что в седой древности, а наши берсерки в волчьих шкурах благороднее многих воителей юга, и я верю, что хотя наша вера медленно погибает, память о ней останется в сердцах людей, а саги и песни, сложенные нашими скальдами будут звучать в устах сказителей и менестрелей и спустя много зим после того, как мы уйдём в чертоги Одина. У нас ещё будут учиться строить и смолить корабли, нам будут подражать мореходы всех стран, нас будут ставить в пример юным воинам, наши потомки будут гордиться славой своих отцов и дедов, той славой, которую сейчас так безжалостно попирают. Да, я был нидингом, человеком вне закона, но не жалею об этом. Быть викингом, человеком моря, выросшим на корабле и закалённым в боях, как и быть берсерком, воином Одина, значит покрыть себя неувядающей славой ещё при жизни. Викингов почитали и боялись, а нидингов, ставших викингами по принуждению, проклинали и клеймили позором, не задумываясь над тем, почему им пришлось стать такими. Викинги ходят в торговые походы на крепких кнаррах, открывают новые земли, а нидинги бороздят воды на боевых дракарах под малиновым квадратным парусом, грабя и убивая всех и на море, и на суше. Быть викингом – почёт и слава, а нидингом – стыд и позор! А разве у нас не отняли родину, не сожгли дома, не разорили наши земли, не изгнали нас из рода, лишив нас самого дорогого, не обрекли на вечные бесприютные скитания по чужим морям и землям? – он умолк, а потом вдохновенно процитировал известного скальда Магни Хальвданссона,