Не наткнись я ночью на любовницу Бурдюка, в субботу спокойно назвалась бы его невестой, а через пару месяцев надела бы на палец обручальное колечко, и ничего хорошего из этого бы не вышло. Вот почему Бурдюк внезапно стал торопиться с официальным объявлением о наших отношениях! Наивная Дашенька мечтала о романтической любви, а Бурдюк думал о партнерстве с американцами.

Телефон снова ожил.

– Ты скотина! – заорал хирург. – Никто не имеет права меня бросать! Позорить! Лишать контракта! Слушай сюда! Я тебя заставлю присутствовать в субботу в ресторане! Похищу, обколю лекарствами, привяжу к стулу! Но ты будешь сидеть на вечеринке! Лучше согласись по-хорошему! Иначе я за себя не ручаюсь! Ты меня не знаешь! Я способен на многое!

– Не сомневаюсь, – процедила я.

– И правильно, – завизжал он, – один укол, и ты вообще лишишься возможности спорить! Превращу тебя в идиотку! Будешь кивать и соглашаться! У меня много связей! ОМОН! Спецслужбы! У всех есть жены, я натягивал им морды. Не начинай войну! Ну, как, придешь, зая?

– Никогда! – отрезала я.

– Котик, – снова ласково запел Бурдюк, – оцени ситуацию трезво. Ваш дом в Ложкине не охраняется, на окнах отсутствуют решетки, а замки открываются пальцем. Не считать же за секьюрити жирных кабанов на въезде в поселок? Войти ночью в твой особняк – как на два пальца плюнуть. Слышала про инъекции «Морола»[5]? Один кубик, и ты покорно следуешь со мной в ресторан, улыбаешься, киваешь и выглядишь прекрасно. То, что у женщины под воздействием лекарства отключена воля, никто не поймет. Давай дружить! Иначе я за себя не отвечаю!

Я постаралась говорить уверенно:

– Спасибо, милый, за предупреждение, но теперь уж точно я умываться с тобой на одном гектаре не стану. Прощай.

– Значит, война? – прошипел Бурдюк. – Отлично! Тебе пойдет красное платье!

– У меня такого нет! – глупо возразила я. – И вообще, я не люблю этот цвет.

– Знаю, что избегаешь пожарных оттенков, но я надену на невесту то, что выберу сам! – пообещал хирург. – Хотел по-хорошему, но ты гадина! Не спрячешься! Знаю номер твоей машины, мне о тебе все известно! Да… да мне…

Я отключила мобильный, поехала в кресле в ванную, умылась, потом вырулила в коридор и отправилась на поиски Софьи.

Хозяйка нашлась в кабинете. Когда я въехала в комнату, она, похоже, занималась счетами.

– Как ваша нога, Дашенька? – заботливо спросила Мурмуль.

– Болит, – призналась я, – наступать больно, а когда сидишь – ничего, главное, на нее не опираться. Но я бойко прыгаю на правой и смогу вести автомобиль.

– Ну это навряд ли, – усомнилась Софья.

– При автоматической коробке отсутствует педаль сцепления, левая нога не участвует в процессе, – пояснила я, – а правая у меня в полном порядке. Во время движения проблем не возникнет, небольшая заминка может случиться в момент посадки и высадки. Но с помощью костылей я справлюсь. Ваша инвалидная коляска замечательная, она элементарно складывается и помещается на заднем сиденье. Если разрешите временно попользоваться Лаурой, буду вам крайне благодарна.

– Катайтесь сколько душе угодно, – мигом предложила Софья, – она пока, слава Господу, никому, кроме вас, не понадобилась.

Я опустила глаза.

– У меня просьба.

– Буду рада ее выполнить, – заявила Мурмуль.

– Я понимаю, что занимаю комнату, которая должна принадлежать бедному, лишенному крова человеку, – завела я. – Хотела от души поблагодарить вас и уехать.

– Не стоит благодарности, – перебила меня хозяйка приюта, – наш долг поддержать человека в тот момент, когда ему понадобилась помощь, независимо от его материального положения.