Снимая с себя белую майку, Затейников оголял свою, зараженную обильным количеством шрамов, спину. В основном они были похожи на лунные кратеры, словно его покрывало огромное количество щелочек.

«Хочу курить. Но не в ванной же, подожди до машины хотя бы. Да оно всегда так, вроде подождать только пять минут остается, а из-за этого еще больше хочется. Знаю, знаю, но потерпи, умоешься и выйдешь. Плюс один повод побыстрее закончить с мыльно-рыльными. Мерзкое выражение, откуда я его только знаю. Хватит думать, включай кран, Затейников.»

Стоя в ванной, смотря в зеркало, Лев видел за собой выстраивающуюся канонаду из бывших товарищей. Настоящая терракотовая армия, пристально смотрящая на него, осадила ванную. Их взгляды не были осуждающими или горделивыми, лишь скупое слежение за Львом Федоровичем. Ни движений, ни звуков, идеальные солдаты. У одного из них в руках была бутылка красного вина, выпитая на половину. Затейников ненавидел вино, но сдержал эмоции, осознавая, что это лишь видение.

«Опять вы тут. Надоели. Нечего мне вам сказать.»

Сердце ускорило свой темп, заставляя кровь хаотично переливаться по венам. Тремор захватывал его руки, заставляя снова испытывать чувство потери контроля над ситуацией, но что важнее – над самим собой. Головокружение не позволяло сфокусироваться на каком-нибудь лице из зеркала. Все солдаты оставались обезличенными. Рука произвольно облокотилась на стену, дыхание ускорилось, глаза начали медленно закрываться. В мыслях циркулировал поток разнообразных фамилий, «Виша…Вишак, Вишаканья», самая громкая из которых была «Затейников». «Затейников». «Затейников». «ЗА-ТЕЙ-НИ-КОВ». Стоп.

«Да, Затейников. Затейников Лев Федорович и я живой.»

Одно волевое моргание, один вдох, заполняющий легкие воздухом. Миражи покинули ванную. Контроль возвращен, еще одна победа для Льва Федоровича Затейникова.

Новорожденные морозные соринки превращались в белые пятная на обратной стороне теплого окна. Смелее и смелее врезались в него снежинки, надеясь когда-нибудь проникнуть внутрь помещения и облагородить его своей зимней свежестью. Дымясь, как в бане, сырые дрова прогревались в печке, даруя окну возможность отражать новые набеги непогоды. Динамичный теплый воздух вальяжно гулял по квартире, расталкивая холодный, заставляя его пасть ниц. Домашний вечерний уют стоил им безжалостной и вечной конкуренции между собой, сопротивляться которой, воли они не имели.

На маленькой багрового цвета кровати лежала миниатюрная женщина, с коротко остриженными волосами цвета поздней соломы. Ее улыбка, поддерживая воцарившиеся спокойствие, приятно дополняла его и дарила такую же мужчине рядом с ней.

– Ваня, ну, ты скоро? – Сквозь безмятежный смех, проговорила девушка, даже не думая о том, чтобы торопить его всерьёз.

– Уже почти. Потерпи. – Согласно ее настроению, ответил мужчина.

На руках у Вани было осыпано много частичек от табачных листьев, такого качества, которое легко можно было найти в деревне. Ювелирно трудясь, он мастерил самокрутки на узких, покрасневших от духоты в комнате, бедрах девушки. Обильно облитые маслом какао, вступившим в реакцию с табаком, они производили дурманящий запах, похотливо заигрывающий с носом Вани, однако, сил на то, чтобы согласится на его провокации у него уже не осталось.

Сделав последнюю самокрутку и засунув ее в дешевенькую папиросницу, Ваня плотно шлепнул девушку по бедрам, затем, медленно слизал остатки масла.

– Дурак, – смущаясь, тихо проговорила девушка.

– Ну не надо уже свою скромность включать, кто масло то покупал, а? – Саркастически спросил Ваня.