Мы затаились в зарослях, разглядывая странного ванара сквозь листву. Закончив свой акт вандализма, он одним гигантским прыжком скрылся у нас из виду, но мы по-прежнему сидели тихо, прислушиваясь к окружающим звукам.

– Ну, что он свалил?

– Тссс!

– Ты что-то слышишь?

– Да тихо вы!

Еще пара минут пролетели в напряженной тишине.

– И что, как думаете, он еще там? – не выдержав, шепнул я.

– Кто? – таким же заговорщическим шепотом отозвались справа.

– Дед Пихто! – огрызнулся я, оборачиваясь.

И едва подавил испуганный возглас.

Ванар сидел справа и чуть позади меня, сгорбившись и вместе с нами разглядывая опустевшую поляну. На меня он воззрился округлившимся от изумления глазами и даже коротко взвизгнул, изображая испуг.

– Что за…

Псы разом вскочили, замерли в напряженных позах с оружием наготове.

Ванар, сложив губы трубочкой и выпучив глаза, продолжал сидеть на месте с таким видом, будто его застукали за подглядыванием в женской раздевалке.

– Зачем безволосым все эти железяки? – вдруг подозрительно прищурился он. – Вы же не собираетесь ими никого бить в моем лесу? Это ведь, наверное, очень больно!

– Уберите оружие, – почти не разжимая рта, процедил Терехов, и Псы неохотно подчинились.

– Он разговаривает… – прошептала Ката.

– Кто? – вытянув шею, отозвался ванар. Выражение его морды менялось мгновенно, как узоры на калейдоскопе.

– Да ты! Ты кто такой вообще?

– Я, кажется, знаю, – ответил я. – Ты ведь Хануман?

– Царь! Хануман! – гордо выпрямившись, рыкнул ванар, поправляя меня. – Рожденный ветром и Познавший пустоту! Великий мудрец, равный небу!

С каждой фразой он становился все выше ростом, буквально на глазах увеличиваясь в размерах. Еще немного – и он нависал над нами уже трехметровым великаном. Голос его становился все более грозным и под конец рокотал, как раскаты грома.

– Перепрыгнувший океан и Дарующий жизнь! Обладатель могучих сил и великой доблести! Сжегший город Десятиглавого…

Он вдруг осекся, и морда его приняла озадаченное выражение. А заодно и сам он начал сдуваться, постепенно уменьшаясь до нормальных размеров.

– Эм… У меня вроде были еще какие-то титулы… – он почесал в затылке, пытаясь что-нибудь припомнить. – Много титулов! Но я их не очень часто повторяю, и кое-что позабылось.

Он повел рукой, и окружающая нас трава и даже кустарники вдруг полегли, прижимаясь к земле, так что мы оказались на почти ровной поляне. Сам же он, забросив посох на плечи, как коромысло, вразвалочку прошелся вокруг нас, разглядывая и чуть ли не обнюхивая. Остановился напротив Эдж и, скорчив жеманную рожицу, вдруг отвесил ей поклон. А потом выудил неизвестно откуда огромный красный цветок на тонком стебле и сунул ей чуть ли не в нос.

Ассасинка ошарашено замерла, но потом приняла подарок.

– Ну, спасибо, – буркнула она.

В ответ ванар расплылся в улыбке, стреляя глазками, как пьяная потаскушка в баре. И тут же подвалил к Кате. Та попятилась было от него, пытаясь спрятаться за Стинга, но лучник, хихикнул, наоборот, пихнул ее в спину, выталкивая вперед.

Хануман поклонился и ведьмачке и шумно втянул ноздрями воздух.

– Ммм, самки безволосых так сладко пахнут!

– Я не самка! – оскорбленно прорычала Ката.

– Да-а?!

Ванар в ужасе отшатнулся от неё, но потом принюхался и, сгорбившись, начал внимательно осматривать ее со всех сторон, уделяя особое внимание разного рода выпуклостям.

– Нет, не в том смысле, что я мужик.. – запротестовала, смутившись, Ката и даже, кажется, покраснела.

– А-а-а, все-таки Великий Хануман не ошибся! И то правда – ведь Великий Хануман никогда не ошибается, – на морде царя обезьян снова расплылась похабнейшая улыбка, а глазами он, похоже, не просто раздел бедняжку, а уже устало курил на балконе. Ну, или на ветке дерева. Уж не знаю, как там у этих ванаров принято.