В итоге Павлу удалось тревожно и чутко задремать. Разбудил его знакомый голос, звучащий с такой интонацией, что от него хотелось забиться в самый дальний угол и раствориться в темноте. Если сын злился, то отец был просто в ярости.

– Где он? Почему мне сразу не позвонили? Отдавайте, и я сам разберусь!

В ответ слышался невнятный торопливый бубнеж дежурного. Еще бы. Разозленный Евгений Аркадьевич умел производить впечатление. Под его напором дежурный сдался, и вскоре бизнесмен уже стоял перед камерой сына.

– Быстро в машину! – прорычал он, едва только лейтенант открыл дверь.

Павла не пришлось упрашивать дважды. Он шмыгнул мимо полицейского вслед за отцом, вышел из здания и нырнул в пахнущий кожей и освежителем салон.

Обычно подобные диалоги начинаются по-киношному: с пробуждения героя в залитой солнцем комнате, сердитого отца с суровым взглядом и не менее суровой нотации, с целью пристыдить нерадивого сына. В крайнем случае они происходят не сразу, а хотя бы по прибытии домой. Но Евгений Аркадьевич, видимо, слишком нервничал, потому что он захлопнул маленькое окошечко в стенке, отделяющей место водителя от пассажиров, и заговорил, едва машина тронулась.

– Ты что, совсем больной? – чеканил он каждое слово. – Чем ты думал, олух?

Павел гордо вскинул голову и промолчал. Отца, впрочем, это не проняло.

– Ты понимаешь хоть, что каждая такая выходка ложится пятном на нашу репутацию? Всех нас! И тебя! Ты что, хочешь, чтобы люди думали о тебе как об идиоте или мошеннике? Ты понимаешь, что это вредно для бизнеса? Ты должен быть надежным! Честным! Сильным! Ты должен располагать людей, а не отталкивать их!

– И что ты предлагаешь? – кисло спросил Павел. – Улыбаться всем сквозь зубы, как ты, и заниматься тем, что ненавижу? Я же говорил тебе много раз: мне нужно то, что я сам выбрал. Я хочу в Зону, хочу работать там!

– Далась тебе эта Зона!

– Далась! – огрызнулся юноша. – Как маме ее картины!

При упоминании бывшей жены Евгений Аркадьевич сверкнул глазами, хотел было закричать на сына, привести аргументы, доказывать правоту… но вместо этого только вздохнул глубоко и прерывисто, затем спокойно произнес:

– Через месяц будет тебе пропуск, а то ж ты в попытках его добыть еще грохнешь кого-нибудь, раз до мелких взяток уже докатился. Весь в мать, будь она неладна, дел наворотишь, только дай. Но с условием: слушаться меня беспрекословно! Поедешь к моему знакомому, он там за тобой присмотрит!

В первые секунды Павел даже не поверил своим ушам. Неужто отец вдруг так просто решил сменить позицию? Но как бы то ни было, надо брать быка за рога.

– Добудь еще и Илье с Кристиной, пожалуйста, – сказал он. – Я обещал.

Евгений Аркадьевич покачал головой:

– Мало того, что сам на рожон лезешь, так еще и ребят тащишь! Хорош друг!

– Вместе проще. Да и за мной они присмотрят, как ты выражаешься. В глубине души не хочешь же одного отправлять, а так спокойнее.

– Кто б за ними присмотрел, – пробормотал тот, но кивнул. – Добуду. Вы только хоть этот месяц как люди поживите, без вечных авантюр своих.

Павел в ответ только улыбнулся. Он знал, что без вечных авантюр отец никогда не стал бы тем, кем стал, а самому ему светило, возможно, еще более блестящее будущее.

Телефон в баре звонил редко. Для хозяина заведения, неприятного на вид мужичка с цепким взглядом из-под дорогих очков, это всегда было событием, означавшим либо хорошую прибыль, либо потенциальные убытки. На этот раз судьба оказалась к нему благосклонна.

– Полынь? – Послышалось на том конце провода. – Это Евгений. У меня к тебе просьба необычного характера. Оболтус мой в Зону собрался, говорит, себя искать, а мне это не надо, сам понимаешь. Сделай так, чтобы он как можно скорее оттуда прискакал. Только чтоб ни волоса с головы, понял? Заплачу как полагается.