Улыбка Джейсона увяла.

– Ее pomme de sang в этой стране нелегально, так что Жан-Клод вынужден был отказаться.

– Нелегально? – спросила я. – Почему это?

Он вздохнул с довольно несчастным видом.

– Этой девочке никак не больше пятнадцати.

– А брать кровь у несовершеннолетних запрещено законом, – сказала я.

– Жан-Клод ей об этом сообщил, и вот почему меня выставили сюда на холод.

– Здесь не холодно, – возразил Дамиан.

Джейсон поежился:

– Кому как. – Он плотнее обернулся все еще расстегнутой курткой. – Жан-Клод не хочет, чтобы для тебя это было неожиданностью, Анита. Двое из ее вампиров – дети.

Я сама ощутила, как лицо стянуло маской гнева.

– Не так все плохо, Анита, они не новые. Я бы дал им приблизительно несколько сотен лет каждому, не меньше. Даже в США они были бы сочтены по существующему закону дедушками.

Я попыталась расслабить напряженные мышцы, но выпустила руки, которые держала. Вот так мне хотелось освободить руки для пистолетов. Драться было не с кем – пока что, – но порыв был.

Дамиан осторожно коснулся моей руки – наверное, боялся, что на него прольется гнев. Обычная моя теория – когда есть хоть кто-то, на ком сорвать злость, это лучше, чем когда никого нет. Я пытаюсь вести себя лучше, справедливее, но это, черт побери, очень трудно.

Когда я не отдернулась и не рявкнула на него, Дамиан взял мою руку, и прикосновение его легких пальцев немного меня успокоило.

– Ты не думаешь, что Мюзетт привезла с собой несовершеннолетнюю pomme de sang, чтобы посмотреть, что мы станем делать?

– Мюзетт любит молодых, – сказал Ашер тем же очень тихим голосом. Не шепотом, но почти, будто боялся, что нас подслушают. Может, действительно боялся.

Я посмотрела на Ашера. Дамиан все еще водил пальцами по тыльной стороне моей руки.

– Только не говори мне, что она педофил.

Он покачал головой:

– В смысле секса – нет, Анита. Но насчет крови – да, она любит только молодых.

Фу!

– В этой стране она не имеет права брать кровь ни у кого моложе восемнадцати лет. Такое деяние гарантирует выписку ордера на ликвидацию на твое имя. А я – истребительница.

– Я думаю, что Белль Морт выбрала Мюзетт намеренно. У нее есть другие лейтенанты, не обладающие столь кричащими привычками. Я думаю, что Мюзетт для нас испытание – в традиционном смысле слова. Белль послала ее проверить нас – особенно тебя, я думаю. И, быть может, Ричарда.

– А чем мы заслужили такое особое отношение?

– Тем, что Белль никого из вас не знает по старым временам. И она любит испытывать свои клинки перед тем, как их кровавить, Анита.

– Я не ее клинок. Я вообще ей не принадлежу и не собираюсь.

Ашер выразил на лице терпение.

– Она – le Sardre de Sang, источник нашей линии. Белль подобна императрице, и все происходящие от нее мастера вампиров – короли, ее вассалы. Вассальная зависимость подразумевает поставку войск для ее дела.

– Какого дела?

Он тяжело вздохнул:

– Любого, какое будет угодно императрице.

Я покачала головой:

– Это как-то до меня не доходит.

Рука Дамиана все еще ходила легонько по моей. Я думаю, без его прикосновения я бы сильнее завелась.

– Белль считает всех, кто происходит от нее, своими. Через Жан-Клода ей принадлежите ты и Ричард.

Я затрясла головой, хотела что-то сказать. Ашер поднял руку:

– Прошу тебя, дай мне закончить. Не важно, согласна ли ты, Анита, что вы с Ричардом принадлежите Белль. Важно лишь, что она в это верит. Она видит в вас новое оружие своего арсенала. Тебе это понятно?

– Мне понятно, что ты говоришь. Я не согласна, что принадлежу кому бы то ни было, но понимаю, что так может полагать Белль Морт.

Он кивнул с некоторым облегчением, будто не знал, что ему делать, если я стану и дальше спорить.