– Ладно, сынка, пойду-ка прилягу я. Ты только помни, что оружие служит не для нападения, а для защиты! Не становись убийцей, но будь рыцарем!

От всего этого я задумался. Этот меч, последнее бабушкино сокровище, которое она отдала мне, застало меня врасплох. Почему она не отдала его брату? Почему решила рассказать о мече именно сейчас? Мы ведь могли использовать его в повседневных нуждах, или же она мне могла дать его раньше, чтобы я выучил пару приемчиков. Хотя физически я был более-менее в тонусе, обращаться с мечом мне до селе не доводилось.

С этими мыслями я задремал, а когда открыл глаза, бабуля все еще спала. Я решил, что не стоит её будить, никогда не любил сентиментальные прощания, и тревожить бабулю лишний раз совсем не хотелось.

– Спасибо, – негромко проговорил я. – Мне пора отправляться в путь.

С этими словами я аккуратно открыл дверь избы, вышел за порог, закрыл её, как будто закрыл себе дорогу назад, и сделал шаг вперед. Шаг, с которого начинается любое приключение, испытание, или же просто начало нового дня. Мне очень хотелось увидеть то самое всеобъемлющее “синее небо” вместо далеко простирающегося каменного потолка, на который я смотрел сколько себя помню, представляя пейзажи поверхности из рассказов пожилых горожан.

Дойдя до башни, я обернулся. В последний раз посмотрел на город, слегка освещенный тусклыми огнями. Наверное, этот вид, полюбившийся мне с трудом, я не увижу больше никогда. С этими мыслями я отворил дверь башни, откуда сразу подул леденящий душу порыв ветра, и всё мое тело затряслось. Страх, в какой-то необузданной форме, прошел через меня за мгновение, оставив после себя неприятное ощущение и слабость в теле. Сильнее сжав ножны меча и поколебавшись лишь пару секунд, я зашел в башню, в манящую и одновременно пугающую неизвестность, и дверь за мною закрылась сама.

Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, я решил осмотреться. Но ничего не увидел. Кругом было темно. Так темно, как не было никогда ранее. И это пугало. И вместе с тем абсолютная тишина, небольшое эхо любого моего движения указывали на то, что в этой кромешной тьме нет более никого, кроме меня. Следовательно, опасаться какого-то нападения или потенциальной засады не стоит, по крайней мере шанс этого был низок. Постепенно глаза адаптировались, и я смог разглядеть какую-то еле-еле светлую точку. Судя по звукам эха, отражающихся от боковых стен, а далее убедившись и тактильно, я осознал, что нахожусь в каком-то коридоре. Скорее всего светлая точка – это выход из него. Больше ничего не оставалось, кроме как идти на свет этой точки, надеясь, что она будет все ярче и ближе. И я пошел.

В какой-то момент времени я настолько забылся, машинально шагая в сторону точки, что не мог ни вспомнить, ни предположить, как долго я уже иду. Усталость в теле почти не накапливалась, но и бежать, по каким-то причинам, я был не в состоянии. Дышать было на удивление легко, при этом в воздухе чувствовалось что-то странное, новое, но приятное. Как будто воздух стал более весомый, насыщенный, но такой же безвкусный. Скорее всего это была влага, то есть насыщенный водой воздух, которой в Подмирье почти не было из-за высоких температур и каменистой местности. Так же у нас там не было никаких источников воды, поэтому вечная жажда для нас была чем-то естественным.

Вдыхая и упиваясь этой потенциальной “влагой”, бесконечно идя к свету, я начал пьянеть, мои ноги начали шататься, голову вело из стороны в сторону. Но относительно скоро тело привыкло, воздух уже не казался таким желанным и интересным, поэтому моё дыхание выровнялось, стало таким же как прежде; и точка света стала уже ярким прямоугольником, за которым меня ждала просторная комната.