Перестань пялиться, Том. Прямо сейчас. Не будь подонком.

Она поднимает глаза, и на секунду я замираю. Пойманный. Я жду, пока ее голубые глаза сузятся, но этого не происходит. Вместо этого на ее губах расплывается медленная улыбка. Несколько ее друзей замечают, что мы смотрим друг на друга, и я слышу тихий смешок. Я могу разобрать слова «Том» и «такой милый» в одном предложении.

«Господи, Том. Перестань быть слабаком и пойди уже поговори с ней!»

Мой лучший друг Слизень склоняется надо мной, изливая мне на ухо мудрость. Его дыхание все еще пахнет сигаретами, несмотря на здоровую дозу мятного спрея для рта, который она использует, чтобы скрыть запах от родителей. Если они не тупые, они должны знать, что она курит, и решили, что им все равно. Слизень – младший из пяти детей, и, насколько я могу судить, его родители уже давно выздоровели. Пока он не прыгнет со здания, они будут счастливы.

– Я поговорю с ней, – говорю я.

Вот только я не двигаюсь. Мои ноги застревают.

Слизень так резко закатывает глаза, что я вижу только белое между его веками. «Если бы у меня была девушка, которая смотрела бы на меня так, как Дейзи смотрит на тебя, я бы, пока мы разговариваем, вставлял ей за гаражами.

Слизняк пускает слюни на каждую девочку во всей школе, и все думают, что он мерзкий. Честно говоря, он груб. Его настоящее имя, очевидно, не Слизень. Это прозвище он получил, когда мы учились в начальной школе, потому что он ел жуков – настоящих жуков. Во время перемены, когда мы ходили на игровую площадку и большинство детей бегали или играли в мяч, Слизень ел насекомых. В основном муравьи. Но однажды он нашел слизняка, извивающегося в грязи, принес его в столовую во время обеда и очень театрально проглотил на глазах у всего нашего класса.

После этого большинство детей не хотели тусоваться со Слизнем. Поэтому, когда однажды я сел напротив него за обедом в столовой, он выглядел изумленным. Десять лет спустя мы все еще лучшие друзья. Он перестал есть жуков, по крайней мере, на глазах у других людей, но друзей у него по-прежнему не так много.

Что вы скажете о семнадцатилетнем парне с таким ником, как Слизень? Опять же, что говорит обо мне то, что он мой лучший друг? Мой единственный друг.

Кроме того, его перспективам в отношениях с девушками не способствует то, что, хотя за последние два года он подскочил выше шести футов, с тех пор, как он был ростом в пять футов, он набрал всего около десяти фунтов. Он очень похож на ходячий скелет, который надел синие джинсы и футболку, а лицо его покрыто прыщами.

Он насмехается надо мной. «Чего, черт возьми, ты так боишься? Ты знаешь, что ты ей нравишься.

Я поправляю ремень рюкзака на плече. "Отлично."

Его лицо светится. «И когда ты поговоришь с ней, ты замолвишь за меня словечко перед Элисон?»

«Конечно», – говорю я, чтобы осчастливить его, хотя у Слизняка больше шансов добиться успеха с моделью Victoria’s Secret, чем с лучшей подругой Дейзи.

Мое сердце бьется в груди, когда я подхожу к Дейзи и ее группе друзей. Девочки стоят у лестницы, ведущей ко входу в школу, перед кучей листовок, приклеенных на стену. Прямо за головой Дейзи висит афиша школьного мюзикла этого года, дебют которого состоится через две недели – «Бриолин», а рядом – черно-белая фотография девочки-подростка с надписью «Пропавший без вести». Я узнаю лицо Брэнди Хили из нашего класса, которая сбежала из дома еще в начале учебного года, поэтому флаер теперь помят и потерт.

"Том!" Лицо Дейзи светится, когда я оказываюсь в пределах слышимости. «Я думала, ты сегодня занимаешься репетиторством!»