– Понятно. Хороший у тебя друг. Я бы тоже хотел иметь такого. А это твоя мама, да? Красивая. Хорошо получилась.

– Да, мама красивая, – вежливо подтвердила Кристина. Ей нравился этот человек с добрыми глазами, похожими на рыбок в аквариуме. Две продолговатые светлые рыбки за выпуклыми стеклами.

– А это, наверное, Кристина? Эта маленькая девочка у окна, да?

– Да, это я. Похоже?

– Очень похоже. Ты любишь смотреть в окно?

– Любила раньше. Дедушку ждала – он приносил то мороженное в стаканчике, то книжку – раскраску. Но он больше не придет.

– Что поделаешь, Кристина. Когда человек умирает, мы прощаемся с ним навсегда.

– Нет, он возвращался! – запротестовала она. – Он приходил. Много раз во сне. А несколько раз я его видела у моей кровати ночью. Я ему рассказывала наши новости. У соседей пропала кошка Мурыська и весь двор ее искал. Но так и не нашли. Зато я, когда мы с мамой шли из садика, нашла мертвого воробья. Я сильно плакала, и мы похоронили его в саду за мыльными цветами.

– Какими цветами? – переспросил Игорь.

– Мыльными. Ну, такие белые цветы, на колокольчики похожи, если поплевать на них и ладошками растереть, будет мыло.

– Ах вот как… не слышал про такое.

– А потом он сказал, что больше не придет и перестал приходить. Он был очень грустный.

– Кристина, это просто сон. Ты скучаешь по дедушке, вот он тебе и снится.

– Ничего не снится! Я видела его наяву. Вот как тебя! Извините, вас. Только он не словами говорил, а… они как будто сами у меня в голове появлялись. Ну, так еще бывает, когда мысли читаешь.

– Ты читаешь мысли? – в очередной раз удивился психолог.

– Да, а что? А вы не читаете разве?

– Нет. Как – то не получается.

– У меня тоже не всегда получается. Но вот так бывает, что я отвечаю на вопрос, а человек только еще хотел спросить. Вот так же в голове дедушкины слова появлялись…

Так, постепенно, Кристина поведала Игорю все свои секреты. И, конечно же, стала считать его другом. Ведь секреты не доверяют посторонним.

Она все больше и больше привыкала к встречам с психологом, к его вниманию и одобрению. И даже стала рассказывать в садике, что у нее теперь есть новый друг – взрослый и красивый. Может быть, когда она вырастет, они поженятся.

Бывшая подружка Ирка стала смеяться, нарочито громко и обидно. Кристина разозлилась, а Канг встал на задние лапы и легонько толкнул обидчицу в грудь.

Та со всего размаху села на пол – квашня квашней – и завыла так громко, что стоявшая в дверях воспитательница бросила точить лясы и примчалась на помощь пострадавшей.

– Она меня толкнууулааа взглядом, – выла Ирка, а из носа ее лезли отвратительные пузыри.

– Петрушкина, прекрати рыдать! Взглядом не толкаются, что ты придумываешь? Насмотрятся телевизора и блажат! – сердилась круглая, плотная, как резиновый мяч Клавдия Андреевна.

– Она толкнууулааа! – упрямо повторяла бывшая подруга.

– Она за взрослого дядьку замуж собралась, – доверительно сообщила новая Иркина подружка, заменившая Кристину.

– Что? – глаза Клавдии Андреевны вытаращились так сильно, что показалось, будто еще немного, и они выскочат из орбит и, подскакивая, упрыгают куда – нибудь в угол.

Вечером воспитательница о чем – то долго беседовала с Кристининой мамой.

Уже и калейдоскоп надоел, и мозаика – словно сама собой – сложилась в картину с домом, деревом и огромным солнцем, а беседа все продолжалась.

Перебивать взрослых неприлично, но подойти поближе и напомнить о себе – не преступление.

– Она очень, очень хороший специалист. И берет недорого, – убеждала Клавдия Андреевна, а мама с сомнением рассматривала какую – то бумажку.