3. Глава 3
Что может быть прекраснее, чем прошвырнуться после бесконечно долгого рабочего дня по гипермаркету близ дома и запастись продуктами до конца недели?
Только дотащить пакеты с этими продуктами до двери квартиры, пыхтя как старый паровоз.
Лифт, как и всегда, сказал, что устал кататься. Это он говорит еще со дня основания этого дома, так что могу сказать ему в ответ: «Спасибо за накаченные ноги и крючковатые после тяжелых пакетов пальцы».
Оставив поклажу у двери квартиры, стала рыться в сумочке, в поисках ключей. Как всегда в моей сумочке можно найти всё, что угодно, кроме того, что ищешь. Тут тебе и аккумуляторная отвертка, которой очень удобно прикручивать стенды с информацией; тут тебе и фитнес-браслет, который следит за моей активностью прямо со дна сумочки; тут тебе и пустые упаковки от жевательной резинки, чеки из магазинов, использованные ватные палочки, которыми собирала потеки туши в уголках глаз, и просроченные скидочные купоны, перемешанные с ненужными визитками. В общем, я ежедневно ношу с собой кожаный мусорный пакет, с которым всё никак не дойду до урны.
- Есть! – порадовалась сама с собой, когда пальцы нащупали холодный металл ключей. Потянула их из сумки и поняла, что они запутались в проводе от зарядки. – Да, чтоб вас!
Со стороны лестницы послышался женский смех. Знаете, такой смех, как бисер, который рассыпается по мужскому эго, служа ему самым любимым массажем.
- Ой, Андрюш, - вздохнула девушка, голос которой был всё ближе. – У меня уже живот болит. Я столько не смеялась с самого садика.
- Это я еще даже не пытался тебя рассмешить, - мурлыкал сладко Лавров, подводя одноразовую пассию к двери своей квартиры.
- Я в предвкушении, - томно выдохнула девица.
А Андрюшка развесил свою лаврушку и рад стараться сыпать шутками налево и направо, считая себя самым сексуальным стоячим пупком влажного девичьего мира.
- Думаю, сегодня ночью нам будет не до смеха, - подыгрывает ей Лавров, и я звучно изображаю рвотный позыв. – И не до сна.
Снова делаю вид, что мне плохо. Едва могу попасть в замочную скважину, сотрясаясь от сдерживаемого смеха. Я бы с радостью повернулась заглянуть в глаза дамочке, которая наверняка кривит напомаженные губы, но, скорее всего, завтра с самого раннего тура мне придется изображать внезапно вернувшуюся из командировки жену Лаврова, поэтому сегодня будет лучше, не светить лицом, чтобы завтра это лицо, действительно, испугались.
- Детка, заходи в мою берлогу, полижем мёд, - щебечет альфач Андрюха, а я снова едва сдерживаю «рвоту», эхо которой разносится по лестничной площадке. – Проходи и чувствуй себя как дома, - говорит Лавров и дверь за моей спиной тихо закрывается.
С чувством выполненного долга открываю дверь своей квартиры и подпрыгиваю на месте, когда в ребра впиваются твердые пальцы.
- Язва ты кучерявая! – шипит Андрей мне в затылок, продолжая щекотать.
- Лавров, блин! А ну, убери свои лапы! – задыхаюсь от смеха, не зная, как отделаться от него.
Хватаюсь за дверной косяк обеими руками и толкаю соседа задницей в область паха.
- Ау! – взвывает он, и пальцы исчезают с ребер.
- Я предупреждала, - поворачиваюсь к нему лицом и выставляю вперед руку, как бы устанавливая между нами дистанцию. - Когда меня щекочут, я перестаю быть адекватной.
- Ты и без щекотки не очень-то в себе, - находится он с ответом, продолжая придерживать ушибленное место.
- Что там? – спрашиваю нарочито сочувствующе. Даже глаза округлила для большей достоверности. – Мёд расплескался? Беги скорее домой, а то твоей подруге лизать ничего не останется.
- Вот ты… - грозит он мне пальцем, но нужного слова подобрать не может. – Я еще займусь тобой, поняла?