Пройти до двери стоило огромных усилий. Я в сотый раз прокляла себя за то, что выбрала нацепить новые туфли, да ещё и на таком каблуке. Но я не буду собой, если позволю кому-то усомниться в моей идеальности.

Хозяин дома желаний ждал меня у двери, чтобы по-джентльменски пропустить вперёд и запереть створку за спиной на щеколду. Я отметила эту странность, но комментировать не стала – наверное, хочет нагнать больше загадочности, чтобы в его спектакль поверили.

В новом помещении царил полумрак. Слабый огонь исходил от зажжённых канделябров на столе и толстых свечей, стоящих прямо на полу.

– Миленько, – не нашлась, что тут ещё добавить, и остановилась посреди комнатушки, пытаясь хоть что-то разглядеть.

Окна в кабинете не обнаружилось, будто помещение переоборудовали из кладовой. На столе в творческом беспорядке разбросаны бумаги и открытые книги, на чьих страницах трепетал свет канделябров. Слабый огонёк плясал на свечах, заставляя воск скатываться тёплыми слезинками.

Я шагнула вперёд и едва не вскрикнула, когда прямо передо мной задрожало отражение в зеркале. Видимо, странностей этого места и так было недостаточно – кто-то додумался расположить зеркало с толстой резной рамой прямо посреди комнаты.

– Уютненько, ничего не скажешь, – я вскинула подбородок и встретилась взглядом в отражении с хозяином кабинета.

Он рассматривал меня, слегка склонив голову в бок. Свет свечей плясал на его красивом лице, настолько красивом, что рядом с ним я забывала о предстоящей свадьбе.

Ох, плохо дело!

Я же не Мими с её романтизацией всех, кто посмотрит на неё больше пяти секунд. Вообще, я привыкла к такому вниманию со стороны мужчин, но почему-то именно сейчас это вызывало приятный трепет внутри.

Пристальные, в полумраке кажущиеся тёмными, глаза блуждали по мне без стеснения. Не разрывая зрительного контакта, я наблюдала, как он сделал шаг ко мне, становясь почти вплотную.

Я ощутила его дыхание, и по плечам скользнули мурашки.

– Желание, Адель… – Он заговорил первым, заставляя меня вздрогнуть. – Это порок, слабость, потребность. Иногда это что-то одно, а иногда всё вместе.

Его пальцы скользнули по моим плечам, почти невесомо проделывая дорожку вниз. Мне следовало отступить, разрушая непростительную близость, но ноги плотно пропечатались к полу.

– Скажи, чего ты хочешь?

Он слегка склонил голову вбок, ожидая ответа. Тёплые пальцы достигли моих неожиданно заледеневших. Касание отрезвило, словно небольшой разряд тока – не причиняющий боли, но приводящий в чувство.

– У тебя здесь хоть вентиляция есть? – я резко развернулась, почти уперевшись в высокое зеркало позади. – Ты в курсе, что тут и так нет кислорода, а ты ещё свечи эти расставил!

Мне действительно стало трудно дышать. Стены тёмной коморки начали давить на меня. Я открыла рот для очередной порции возмущения, но, услышав в свой адрес хриплый смех, замолчала.

Шарлатан прикрыл глаза ладонью и покачал головой, будто в этот момент я сделала что-то по-настоящему забавное. Неожиданная злость заставила кровь вскипать. Я ощутила, как к щекам прилила краска. Пальцы сами собой сжались в кулаки, сминая грёбаные листки сувенирного договора.

Какое право этот жалкий шут имеет смеяться надо мной?! Я вообще не собиралась приходить в это злосчастное место, а теперь вынуждена слушать высмеивание в свой адрес.

– Катись к чертям со своим желанием, придурок! – я скомкала бумажку в руке и кинула её прямо в лицо ухмыляющемуся проходимцу.

Гордо подняв подбородок, я шагнула к дверям, порываясь поскорее оказаться на свежем воздухе, но не тут-то было. Шагнув за спину мужчине, я не обнаружила двери.