– Прохора до выздоровления оставить в спальне для прислуги, остальные на сегодня свободны. Зайди ко мне вечером, хочу обсудить с тобой один момент, – я поднималась к себе шаркающими шагами. Каждый подьем на ступеньку отдавался ужасной болью в мышцах.

– Госпожа, ты в другой раз землетрясение не вызывай, если я нужен, то просто скажи: кис-кис-кис.

– То есть тебя, родового фамильяра можно призвать, как обычного дворового кота?! Я думала там какие-то слова волшебные нужны, жесты!

– Ну-у-у, иногда все намного проще, чем Вы думаете… Ну, я пойду? Поем?

– Передай Авдотье, что сегодня ты питаешься как обычно. Это тебе за твои труды.

В спальне меня ждал низкорослый, сморщенный старичок, он осмотрел меня цепким взглядом из под круглых очков, державшихся на крючковатом с горбинкой носу и оттопыренных ушах. Серый костюм тройка выглядел так, словно его только что сняли с манекена в магазине. У ног, обутых в кожаные туфли стоял потертый саквояж.

– Ариадна Владиславовна, право дело, я замучался Вас ждать. Вы и ваша беспечность украли много времени, а оно у меня дорогое, знаете ли… – он встал со стула и прошел к трюмо, захватив с собой сумку.

– Извините, были дела поважнее.

– Что может быть важнее своего здоровья?

– Ментального или физического? – я прошла в сторону ванной и не дождавшись ответа, закрыла за собой дверь, настырный лекарь начал барабанить в дверь, но я не открывала. Струи горячей воды били по коже, тело ломило после случившегося, голова гудела. Я задержала дыхание и сползла под толщу воды. Звуки под ней звучали искаженно, голос старичка почти затих, чему я несказанно обрадовалась.

Когда я посвежевшая вышла из ванной, лекаря уже не было. Он ушел, оставив на столе пузырек к порошком и запиской: разводить в 100 мл воды и пить на ночь для снятия боли.

Естественно я не собиралась ничего пить, ни сейчас, ни на ночь. Я рухнула в кресло и откинула голову, размышляя как привычный мир должен позвать обратно, как понять, что выходные подошли к концу? И, в итоге уснула. Спустя несколько часов ко мне зашел Гамлет и ошарашил новостью:

– На крупе Румбы я нашел кое-что интересное, она побежала не просто так, её кто-то хорошо стеганул… Это не было несчастным случаем, кто-то намерено хотел тебя травмировать.

– Хм-м-м… Это точно не Прохор, он пострадал сам… У моей родственницы были враги?

– Я думаю, тебе нужно быть осмотрительнее в дальнейшем, потому что врагов у неё было несметное количество, а вот друзей можно пересчитать на пальцах одной руки, с учетом того, что эта рука может быть однопалой.

– Глафира и все?

– Да, они были близкими подругами с самого начала, никогда не разлучались, балы, званные вечера, конные и пешие прогулки, обмен опытом, их называли пташки – неразлучники. Как Глафира Матвеевна убивалась, когда не стало твоей родственницы… Страшно смотреть на неё было, переживали, что глаза все выплачет бедняжка…

– Гамлет, а где лежат гримуары?

– Они всегда были в кабинете, но после похорон я их там не нашел… Скорее всего они были от кого-то спрятаны в укромное место, но знать бы где оно находится…

– Кто прячет записи, если не чувствует тревоги за свою жизнь?

– Да, я тоже об этом постоянно задумывался. А ты есть не хочешь?

– Нет, а что такое?

– Да там такие потрошки вкусные Авдотья приготовила… Я уже свою порцию истребил, а твоя стоит и соблазняет меня…

– Так не крутись около моей тарелки, чтобы соблазна было меньше.

– Как же не крутиться перед такой вкуснотищей? – кот зажмурил глаза и блаженно улыбнулся, облизывая розовый нос.

– Гамлет, ты когда-нибудь по швам разойдешься! Иди, кушай, нет у меня аппетита. Я пока проведаю Прохора.