Наношу легкий макияж, состоящий из румян и туши, и выбираю скромное черное платье. Как только доплетаю косу, раздается робкий звонок в дверь. В дверь, которая ведет в жилую часть дома, а не в приемную.

Курьером, который привозит мне завтрак, оказывается старший сын дядюшки Вашира Петерсон – парень на две головы выше меня и раза в три шире.

- Привет, - дарю ему свою самую лучезарную улыбку.

- Привет, – смущенно произносит он в ответ, передает пакет и спешно уходит.

Знаю, что Петерсон в меня немного влюблен. Ему кажется, что очень, но на самом деле, только потому, что из всех, кого он знает, я лучше всего для этого подхожу. Признаться Петерсон никогда не осмелится, и это меня полностью устраивает. Он очень хороший парень – честный, работящий, очень красивый с его ярко-голубыми фамильными глазами и черными кудрями, но мы совершенно не подходим друг другу. В качестве короткой интрижки Петерсон подошел бы идеально, но он так не умеет. В отличие от дракона, Петерсон хочет, чтобы отношения были сразу на всю жизнь.

Отогнав непрошеные мысли, перекладываю на красивую тарелку завтрак, состоящий из двух булочек с клубничной начинкой, и переливаю кофе из термоса в чашку. Уже даже успеваю поднести булочку ко рту, когда тишину дома нарушает телефонный звонок.

Со вздохом возвращаю булочку на тарелку и иду в кабинет, чтобы поднять трубку и услышать жизнерадостный голос Кантора:

- Доброго утречка! Я же тебя не разбудил?

- Нет, - ворчу я. – Отвлек от завтрака, так что все равно не вовремя.

- Что мне принести тебе в качестве извинения?

- Клубнику. Много клубники!

- Придется зайти на рынок, но ладно. Чего не сделаешь ради подруги?

- Я так понимаю, тебе нужна моя помощь?

- Да. Это не срочно, но если у тебя есть сегодня время…

- Ладно. Приезжай. Я сегодня весь день дома. Заодно и пользу мне принесешь. В виде клубники.

- Договорились! Тогда через два часа буду.

- Клубнику не забудь.

- Хорошо. До встречи!

- До встречи.

Возвращаюсь к завтраку и перебираю причины, по которым я могла ему так внезапно понадобиться. Голос довольный, значит, с женой не поссорился. Если бы было новое дело, он бы вызвал меня в Бюро Расследований. Значит, что-то другое. Любопытно.

До прихода друга навожу идеальный порядок на кухне. Неизвестно, когда в следующий раз появится на это время. Жизнь приучила меня ничего не откладывать на потом.

Кантор, как всегда, сияет оптимистичной улыбкой и, как всегда, притворно удивляется:

- Опять в черном? Что же ты вечно такая мрачная?

- Да, я опять в черном. Клубнику давай! И пойдем на кухню. Кофе принес?

- А как же! И клубнику, и кофе, и к кофе.

Мы жили с ним в соседних квартирах. Дружили с самого детства и много времени проводили вдвоем. Наши родители часто ходили друг к другу в гости. Знаю, что они втайне надеялись нас поженить, но из их затеи ничего не вышло: я для Кантора слишком серьезная и осторожная, он для меня слишком легкомысленный и рисковый. Но даже если бы не это, мы элементарно не сходимся во вкусах: я с детства предпочитаю черное и бордовое в повседневной одежде или алое – в праздничной; тогда как он любит все светлое и цветное. И ладно бы наши вкусы распространялись только на одежду – обстановка моего дома бело-черно-серая с небольшими вкраплениями бордового в виде подушек на диване, цветов, штор и ковров. А вот в его доме так много ярких красок, что мне в этом окружении максимально неуютно. Я бы сошла с ума, пробудь там дольше нескольких часов. Думала, с появлением в его жизни жены это безобразие изменится, но она оказалась такой же странной кому подобное по вкусу.