Тем не менее, распахнув окно её комнаты, я тут же почувствовала дикое облегчение от прикосновений свежего утреннего воздуха.

Пройдя к шкафу, я открыла дверцы в поисках более-менее подходящего плаща или пальто.

Черт, я и забыла как Присцилла любила «витиеватые» узоры на шмотках. Сплошные шали, кимоно и прочего рода нетипичные предметы одежды. А сколько здесь было жаккардовых блуз и платьев – одна только вышивка могла бы порадовать любого известного кутюрье и улучшить ему настроение на годы вперед.

Передвигая вешалки в поисках чего-то попроще, мои глаза наткнулись на длинный черный плащ из совершенно обычной плащевой ткани. Разве что подол сзади был выполнен из пяти-шести рядов то-ли атласа, то ли чего-то похожего и расшит… да, цветами камелии, образовывая таким образом не длинный, но красиво развевающийся шлейф. Этой женщине дай волю, она бы весь город расшила цветами и птичками.

Выхватив плащ, я тут же накинула его на себя. Совершенно впору. Посмотревшись в зеркало, я уловила легкое покалывание в районе щек. Они раскраснелись. Мне вдруг стало слишком отчетливо ясно, насколько я похожа на Присциллу. И пусть она говорила в своём же дневнике, что внешностью я пошла в отца… Из зеркала на меня глядела молодая версия моей матери. Разве что не такая пестрая и без широких непослушных колечек длинных черных волос.

Покрутившись у зеркала, я зачем то взбила подушку на кровати и вышла восвояси.

Мельком глянув на часы и обнаружив, что, возможно, заставляю Салливана ждать меня на улице вот уже семь с половиной минут, я схватила сумочку и выпорхнула из квартиры.

Так и есть – стоит за остекленной дверью лавки, смотрит вдаль и совершенно не подозревает о том, что буквально секунду назад Лавка уже подсказала, что меня ожидают.

Стоило мне скрипнуть полами Лавки, как его взор тут же обратился на меня. Слух у него точно отменный. Легкая улыбка моментально озарила его лицо, а правая рука бросилась вперед, чтобы приветственно помахать мне. Ответив тем же, я открыла дверь наружу и громко хлопнула так, что внутренний замок автоматически закрылся. Почти морозный ветерок обдал мое лицо легкой холодной пощечиной.

– Замерз? – спросила я, выискивая глазами более комфортный отрезок его лица. В первые секунды мне показалось, что я слишком смущена для прямого контакта «глаза в глаза».

– Нет, меня грел этот кофе, – ответил Лиам и я наконец заметила, что все это время в его руках находились бумажные стаканчики с крышками, – Еще один плюс быть сыном владелицы местной кофейни – кофе в любую минуту дня, – прокомментировал тот и предложил мне мою порцию напитка.

– Своевременно! – поблагодарила я, решив не упоминать, что накануне так напилась кофе, что меня уже потряхивало. Однако, такие жесты всегда милы и ни в коем случае не должны оставаться не замеченными.

Лиам жестом пригласил меня в свою машину – темно-серая Шевроле Тахо. Слишком большая машина для Мортвилля. Но не слишком большая для самого Лиама Салливана.

Теплый салон авто приветственно обдул мои ноги горячим воздухом, а в ноздри моментально залетели ароматы кардамона и перца в самом неожиданном их парфюмированном выражении.

Усевшись на пассажирское, я тут же пристегнулась и выжидающе глянула на соседнее сидение. Лиам переключил передачу и тронулся.

– В морг? – спокойно уточнил тот, оглядывая мои руки – они довольно крепко вцепились в сумочку, выдавая волнение их хозяйки перед встречей с Присциллой.

– В морг, – выдохнула я.

Разбивая тишину мерными глотками кофе, я наконец нашлась для вопроса, что иной раз приходил мне в голову, пока я занималась утренней рутиной.