Тори была старше меня на 2 года, но было чувство, будто это разница недосягаема. Я ощущала себя глупым ребёнком, которому всё ещё нужен совет взрослого.

– Ладно, приводи себя в порядок и пошли.

– Куда?

– Хочу помочь тебе. Ведь ты этого сделать не в состоянии сейчас.

– Я думала, ты зла на меня…

– Зла, но твою хандру нужно прогнать.

– А Алекс? Разве у вас не должно быть свидание сегодня?

– Он меня поймет. А если нет, значит он не тот, кто мне нужен, потому что, какая бы ты не была, ты мне дороже. На данном этапе.

Она обняла меня, и я впервые за эти недели заплакала. Так тепло, но так больно мне было сейчас. Кое как поборов лень, ставшую мне за этот месяц лучшей подругой, я приняла душ, сделала какой-никакой макияж, заплела волосы в хвост и надела свое любимое синее платье.

Куда мы идём Тори так и не сказала, но что бы это ни было, я была не готова. Я слишком долгое время была дома.

На улице пасмурно и холодно. Зима уже скоро раскинет здесь свои пожитки в виде белого покрывала, а я всё ещё живу осенью и в моей душе бушует ураган пожухлых листьев.

– Куда мы всё-таки идём, Тори?

– Туда, где твой потускневший голос надеюсь станет хоть немного более живым.

– Вот уж не представляю, где это место может быть…

После я поняла, что она говорила о боулинге. Меня это не очень вдохновило. Признаться, я не воспылала энтузиазмом, но начав играть и представляя, что кегли – это мои проблемы, мне становилось легче и каждый раз сбивая их, я ликовала. С каждой упавшей кеглей душа потихоньку оживала. А потом оплаченное время закончилось.

– У-у, Тори, я только вошла во вкус! – начала канючить я.

– У меня есть еще кое-что для тебя, поэтому, пожалуйста, пошли.

Мы подошли к зданию, которое напоминало мне старый амбар. По его стенам вился зелёный плющ, от чего постройка выглядела одновременно и красиво, и жутко. И я понятия не имела что это место таит внутри себя, ведь снаружи доверия оно не внушало. Но когда мы вошли, всё стразу встало на свои места.

– Это…Вау! Это же то место, где нужно разбивать тарелки! Как здорово! Пошли скорее!

– Место называется «комната ярости». Тут можно снять стресс, думаю, должно помочь.

– Спасибо тебе, Тори! Ты лучшая подруга на всём свете!

– Ты тоже ничего, – улыбнулась она. – Рада, что хоть смогла тебя заинтересовать, а то совсем из дома не вытащить было.

Работники коротко рассказали о способах снятия стресса, о том, как создавались первые пространства гнева и тому подобные интересные вещи. Затем проводили по очереди в уединённые комнаты.

Я вошла в маленькую комнатёнку, стены были белыми и обшарпанными, в углу стоял серый диван времен перестройки, ободранный и в каких-то пятнах. Перед диваном кофейный столик, на нём пузатый телевизор. «SONY», вроде как. У стены справа я обнаружила шкаф с посудой, на комоде с зеркалом нашлись черные маркеры, бита и очки, чтобы осколки чего бы то ни было не попали в глаза.

Осмотревшись, я думала с чего начать. Во мне не было злости, только страх. Решила открыть шкаф и достать пару тарелок. Взяла маркер. Что я хочу написать? «Страх», «Преследователь», «Оранжевый». Я хотела, чтобы он, тот человек, как и тарелка, разбился вдребезги.

Я била разного рода посуду о бетонную стену и кричала, просто кричала, будто кто-то стоял передо мной. Но с удивлением вдруг осознала, что этот кто-то – я. Это я получала свои же ругательства и унижения. «У тебя нет работы! Ты не знаешь, кем хочешь стать! Твои родители не гордятся тобой! Ты посредственность! Глупая! Наивная! Дура! Ты плохая подруга! Ты много ешь! Твоя фигура – отстой! Я ненавижу тебя! Ненавижу, ненавижу, НЕНАВИЖУ!»