Пока все шло как надо, совесть молчала, надеюсь поняла что у меня нет выбора.

Я поехал в Горенский лесопарк, не было времени для того чтобы отъехать подальше и все равно останков мы не оставим.

Парень уже начал приходить в себя, когда я скинул первому геолокацию и припарковался у леса, где не было уличных фонарей у дороги, мне нужна была глушь.

Я грубо схватил его за предплечье и повел через деревья вглубь леса, он послушно поплелся. Когда его рука спряталась в переднем кармане джинс я заметил несмотря на тьму, что там у него телефон. Опять. Сначала я вывернул ему руку, а после раздавил мобильник ногой. Чтобы он не вопил во весь голос и не пугал белок я зажал ему рот и дальше мы шли гуськом. Пока я наконец не откинул его к дереву.

– Не ори, хуже будет. Просто заткнись.

От страха он уже пришел в себя и мне на секунду стало жаль его, пришлось отвернуться. С этим нужно просто быстро закончить, говорил я себе, уже не желая ему мучительной смерти. Но он не молчал:

– Эй! Тебе что нужно? Это из-за денег? Тебе деньги нужны?

Нет, всего лишь – ты, в самом прямом смысле этого слова.

– Я кого-то обидел?

Тоже нет, тебе всего лишь не повезло.

– Что тебе нужно?

Почему я еще не убил его?

– Ты, что кого-то ждешь?

Да.

Потом он замолчал, я только надеялся что он не молится.

Я думаю дьявол боится Бога.

– Ты… делай со мной что хочешь, но не убивай…

Я не хотел слышать продолжение, но слушал. Обычно мы не доходим до просьб, обычно они просто кричали от боли и их глаза выкатывались из глазниц.

– У моей матери никого не осталось кроме меня…

– Ей помогут соседи.

Я с ума сошел? Я ему отвечаю?

– Значит ты меня не отпустишь, да?

– Нет.

Сейчас по сценарию он должен убегать в лес с криками: – Помогите! Убивают!

И зверь внутри меня должен погнаться за ним движимый инстинктом. Но он остался сидеть у дерева и зверь дальше слушал его.

– Не помогут. Там нет соседей, аварийный дом.

– Она выйдет из квартиры.

Я услышал всхлипы. Черт.

– У моей мамы деменция, она не сможет открыть дверь, она умрет от голода.

Он зарыдал. Я молчал.

– На, возьми.

Я обернулся ожидая увидеть его без трусов (было такое), но он протягивал мне ключи от квартиры.

– Когда ты меня убьешь открой дверь, чтобы мама вышла…

– Если ты так любишь свою маму, то какого хрена напиваешься? И у тебя есть друг, он ей поможет!

От осознания того, что он меня наебывает, у меня мгновенно вылезли клыки против моей воли.

– Нет, нет, он не знает ее, то есть меня, мы…

– Что мы, сука?

– Я лишился работы, ну и того…

– Что того?

– Ну…

– Заткнись.

Дурное предчувствие подсказало мне что Люций и Тристан уже идут по моим следам.

– Я педик.

– Заткнись!

Шикнул я очень тихо.

Парень почувствовал мою настороженность и его лицо стало еще белее от страха. Ведь он вроде как уболтал меня его отпустить, а сейчас все опять могло пойти по пизде – для него.

Они приближались, я уже слышал, как хрустят ветки под их ногами.

Я схватил парня и потащил его глубже в лес, надеясь что рядом кто-нибудь пробежит и отвлечет их. Они не тронули тогда старика с вонючими трусами, но сейчас я сам вызвал их на ужин на природе. И по правде говоря я не понимал почему иду против семьи – особенно против первого. Ему уже доставляла хлопот Мия и он всегда и все прощал ей. Но насчет себя я не был так уверен.

Они шли за нами по пятам. Я решил сделать полукруг и вернуться к машине, кроссовки тонули в мокрой земле.

В глазах парня мелькнул ужас когда он увидел силуэты двух крепких мужчин через деревья, один из них включил фонарик на телефоне.

– Я их вижу…

Тот, кому я совсем недавно был готов выпустить кишки, от дождя стал похож на мокрую курицу – такой же жалкий и нелепый. Но он не был грязным, немытым годами телом, промаринованным в моче и голод внутри меня свирепствовал.