«Смертников» стали вербовать в тыловых частях, а также среди гражданского населения и даже среди женщин.

Один из отрядов «смертников» расположился по соседству с нами, якобы с целью разведать наш участок фронта. Но мы заявили им, что в подобной услуге не нуждаемся, и посоветовали убираться подальше. Наше указание они выполнили без возражений.

К нам на фронт прибывали и вербовщики в меньшевистскую партию, однако последователей у них не нашлось.

В 3-м взводе 2-й роты 4-го полка нас было 7 коммунистов – Янис Калнынь, Янис Лацис, Янис Блигзне, Плуме, я и еще два товарища, фамилий которых теперь не помню. Под руководством партийной организации проводилось братание с немецкими солдатами. К сожалению, нам очень редко приходилось встречать немецких солдат одних, без офицеров. Наши офицеры всеми силами старались помешать братанию. Они даже приказали открывать артиллерийский огонь по передовой линии, если там будет происходить братание. Для того чтобы передовая линия во время братания не подверглась обстрелу, нам пришлось послать на батарею своих людей.

Авторитет большевиков рос с каждым днем не только в нашей роте, но и во всем полку. Об этом свидетельствовали и выборы Рижской городской думы: солдаты отдали свои голоса за большевистских кандидатов.

Среди офицеров также начали появляться революционные командиры, навлекавшие на себя свирепые нападки реакционного офицерства. Так, на одном офицерском собрании было принято решение относительно двух революционно настроенных офицеров, в котором говорилось, что они недостойны называться офицерами. Реакционеры пытались лишить их офицерского звания, но это им не удалось.

Однажды вечером в августе 1917 года, когда уже начало темнеть, мы получили приказ занять огневые позиции. После этого последовала команда – открыть огонь по противнику.

Всех удивило, что никто на наши выстрелы не ответил, мы даже не поняли, зачем мы стреляли, так как ничего не было видно. После нескольких минут стрельбы нас тихо вывели из окопов и приказали построиться. Позиции мы оставили без замены. Только лишь по пути в Ригу, видя горящие склады, мы поняли: что-то происходит.

Проходя через Ригу, мы вокруг видели панику; магазины были закрыты. Мы узнали, что немцы переправились через Даугаву у Икшкиле почти без боя. Это известие очень смутило солдат.

После неудачных попыток отогнать назад немецкие части, переправившиеся через Даугаву, наши войска заняли позиции вблизи станции Лигатне.

Нашим соседом слева был «батальон смерти». На этот раз он имел возможность проявить свои боевые способности. «Смертники» начали наступление, но силы их скоро иссякли, и вперед они не продвинулись.

На станции Лигатне до нас дошло известие о Великой Октябрьской социалистической революции. Во всех ротах состоялись собрания, на которых солдаты узнали о свержении буржуазного Временного правительства. Сообщение о том, что власть перешла в руки Советов, было встречено солдатами с восторгом. По-иному эту весть восприняли некоторые тыловые части. На станции Лигатне в вагонах размещался железнодорожный строительный батальон, в распоряжении которого находилась типография. Вскоре появилась листовка, составители которой нагло заявляли, что в Петрограде власть захватила «большевистская банда» и что надо бороться за восстановление Временного правительства. Революционные стрелки ликвидировали эту типографию, а авторов листовки вместе с контрреволюционными офицерами отправили в Цесис для дальнейшего расследования.

Через несколько дней после Октябрьской революции состоялись ротные партийные собрания. Из стрелков всех латышских полков нужно было сформировать роту коммунистов для отправки в Петроград. В состав этой роты включили и меня. Стрелки сформированной роты были очень рады, что на их долю выпала честь поехать в Петроград – центр социалистической революции.