– Нет, Невзат-бей, никто. Вероятно, убийство произошло глубокой ночью… Кто в такое время будет торчать в сквере?

– Все равно следует поискать, Али. Возможно, какие-нибудь полуночники распивали вино в кустах. Пройдись-ка по кварталу, поспрашивай в кофейнях, в лавках, не видел ли кто ничего странного вчера? Как знать, вдруг заметили что-то подозрительное. Не было ли каких-то непонятных шумов, криков, звуков драки…

– Так точно, господин комиссар! – Мой помощник направился к калитке, через которую я недавно вошел.

– Как закончишь, возвращайся сюда!

Я вышел из тени и направился вглубь сквера к детской площадке, на краю которой рос гигантский каштан. Площадка как площадка. Качели-карусели, раскаленные солнцем, веревочный мост, детская горка цвета барбариса… И как раз под языком горки находилось тело. Убитый мужчина сидел на земле, как расстроенный маленький ребенок. Как будто он неудачно скатился с горки и теперь не мог подняться без посторонней помощи. Черные, цвета воронова крыла, волосы падали ему на лоб. Глаза закрывала красная шелковая тряпица, завязанная узлом на затылке. Из-за того, что голова слегка упала вперед, лица было не разобрать. Выстрел был произведен со спины, и пуля вышла через рот. Кровь, стекая по груди, окрасила белую рубашку, но она давно уже свернулась, а на желтом песке остались коричневые пятна. В поисках улик в песке копались криминалисты; на них были белые защитные костюмы и медицинские шапочки.

– Судя по всему, здесь его убили.

Я сразу узнал голос Зейнеп. Рядом с ней высилась фигура комиссара Шефика, руководителя криминального отдела, человека крайне щепетильного. Они с Зейнеп с трудом терпели друг друга. А все из-за того, что оба были успешны в своем деле – успешны до такой степени, что вызывали зависть у многих коллег. Шефик не упускал ни одной детали на месте преступления. А Зейнеп объединяла все собранные им детали в единую картину, анализировала, как именно произошло преступление, рисовала психологический портрет убийцы. Ей постоянно нужна была новая информация, и она непрерывно запрашивала ее у главы отдела. Шефик всегда был жутко занят – в Стамбуле каждый день происходит несколько убийств, и Зейнеп действовала ему на нервы; он тихо злился: «Господин главный комиссар, утихомирьте уже вашу девушку. У меня и без нее много работы. Разве можно человеку по пять раз в день названивать?» Оба были ценны, и оба были нужны мне, поэтому я старался сделать все возможное, чтобы не рассорить их друг с другом: «Хорошо, Шефик, занимайся своей работой, я обязательно поговорю с Зейнеп».

Теперь, насколько я понял, они опять сцепились друг с другом.

– Видимо, его убили здесь, – повторила Зейнеп, – иначе бы не натекло столько крови.

Но Шефик явно был не согласен – он показал на две линии, тянувшиеся на песке параллельно горке:

– Не похоже! Смотри, жертву волоком дотащили сюда. Ты что, не видишь следы?

Но Зейнеп стояла на своем:

– Ты прав, его сюда волоком дотащили. Но пока тащили, он был еще жив. А убили уже здесь. Сейчас твои ребята еще немного покопаются и найдут в песке и пулю, и гильзу.

– Хорошо, а следы убийцы? – включился я в обсуждение. – Где они? Их что, нет?

Заметив наконец меня, оба подобрались.

– Он их стер, господин комиссар, – ответила Зейнеп. – Вероятно, действовал профессионал. – Она показала на затылок трупа. – Убил одним выстрелом. Думаю, использовал глушитель. – Ее взгляд скользнул в сторону улицы. – Иначе бы кто-нибудь точно услышал. Хоть это и посреди ночи было, но на звук выстрела сложно не обратить внимания…

Шефик постарался найти компромисс: