– Не, на нас – вряд-ли. Вначале третью роту попробуют раздавить, там танкам пройти легче, потому и долбят сейчас но ним. Но нам от этого пожалуй что даже тяжелее, потому что нами потом займутся, а танки еще добавят.

– Согласен. Ударят в стык, выйдут к нам в тыл. Дальше – дело техники. Я уже послал одного из своих на батарею, предупредить. Им, правда, далековато, но… Ага, началось! Вон они.

За ручьем перебегали немецкие пехотинцы, выходя на рубеж атаки. Кто-то выстрелил по ним, хотя расстояние было не меньше километра и попасть можно было разве что случайно. Яковлев заорал в ту сторону, причем приличными словами в фразе были только предлоги и местоимения.

Андреич мысленно перекрестился и побежал по траншее в свой взвод, ставить оборону.

* * *

Час спустя исход боя еще не определился. На поле дымились шесть немецких танков. Немцы в ответ разнесли полковые батареи 76-миллиметровых пушек но танками снова лезть вперед пока опасались. Зато их пулеметы старались изо всех сил, а стоявшие вдалеке танки били из пушек по позициям, методично нащупывая пулеметные точки. Немецкая артиллерия перенесла огонь в глубину и понимая, что сейчас произойдет, старшина отправил два из трех имевшихся во взводе ручных пулеметов на запасную позицию, с приказом отсечь немецкую пехоту от танков, но не открывать огонь до самого последнего момента. Тут-то его и нашел лейтенант, командовавший третьим взводом.

– Связисты приползли, – проорал он, перекрикивая грохот боя. – Приказано держаться. У немцев резервов нет.

Старшина поморщился. Все-таки неприятно, когда тебя за идиота держат. Ну откуда в полку знать, есть ли у фрица, чем развить успех? Если бы к ним туда разведка ползала, то в ротах бы людей предупредили об этом. Дух повышают, не иначе! Вслух он сказал:

– А мы тут что делаем? Половины взвода уже нет и сейчас они полезут всерьез. У тебя как, пулеметов много?

– Два пока стреляют.

– Пусть приготовятся. Бронебойщикам тоже команду дай. Нужно будет поддержать третью роту. Атакуют обязательно ее, потому что позиции первой прикрыты оврагом, а на нас им нужно идти вверх по склону. Если они прорвутся, то обойдут и нас, и первый батальон. Но если мы у них танки выбьем, то считай, что продержались. Сегодня – продержались, ну а завтра – как Бог даст. С минометчиками связь есть?

– Была. Корректировщик у меня во взводе сидит. Я приказал пока огня не открывать.

– Правильно сделал. Самое важное для нас пехоту остановить. Без нее мы с танками справимся.

Лейтенант, пригибаясь, убежал по траншее, а немецкие танки наконец сдвинулись с места и медленно пошли вперед, перестраиваясь в «шахматный» порядок. Старшина машинально пересчитал их. Двадцать один. Очко.

* * *

– Откуда их столько повылазило!?

– Там же наши траншеи были. Они в них и сидели. Ну что, Киря? Готов?

– К чему?

– К тому… По крайней мере одну коробочку мы у них уделаем, если что.

Киря покосился на вещмешок с лежащей в нем противотанковой миной и парой гранат.

– Если они нам разрешат.

– Да куда они денутся? Но похоже, что Андреич прав был. На третью катят. Значит будем делать, что он сказал.

– Ага… Петь, а ты че спокойный такой?

Ефрейтор удивленно посмотрел на него.

– Чего мне волноваться? Карты сдали, пересдавать поздно, теперь только сыграть осталось. Трясет тебя, да?

– Есть немного.

– Меня в первом бою тоже трясло. Ничего… Два раза не убьют, как один умный человек сказал.

Он выглянул из окопа, оценил расстояние до немецкой цепи и вытащил из кармана портсигар. Еще оставалось время покурить, а заодно и порисоваться перед мальчишкой, доставшимся в напарники. Ну и не показать виду, что его тоже трясло – это тоже. Два раза не убьют, но и одного тоже никому не хочется.