– Значит, придется второй рейс сделать, – сказал капитан Джон.

– Или два, – сказала старпом Сьюзан. – Даже если выгрузить из «Ласточки» вообще все, больше трех тюфяков никак не поместится.

Джон посмотрел на сарай, где виднелась большая гребная лодка, также принадлежавшая ферме. Он-то знал, что, по уговору, мама собиралась еще до наступления ночи их навестить: надо же ей проверить, все ли в порядке. Еще он знал, что, опять же по уговору, грести в обе стороны будет мистер Джексон, домохозяин. Что ж, мистер Джексон был туземец – туземнее не бывает.

Сейчас мама и нянька с Вики на руках спускались к ним через поле.

Джон пошел им навстречу. Итак, договоренность гласила, что тюфяки доставят на гребной лодке местные жители.

– Уверены, что ничего не забыли? – спросила мама, оглядывая с мола груженую шлюпку. – Люди, знаете ли, редко отправляются в дальнее плавание, ни единой мелочи не забыв…

– Все взяли по моему списку, – ответила старпом Сьюзан.

– Все-все? – спросила мама.

– Мам, что это ты там за спиной прячешь? – спросила Титти.

Мама показала руку. Она держала кулек с десятком спичечных коробков.

– Вот это называется «опаньки», – сказал Джон. – И как бы мы без них костер развели?

Потом они попрощались на молу.

– Если вправду готовы, лучше вам отправляться, – сказала мама.

– Итак, многоуважаемый старпом… – сказал капитан Джон.

– Все по местам! – крикнула старпом Сьюзан.

Роджер занят свое штатное место на носу. Титти уселась на среднюю банку. Джон подцепил реёк к бегунку на мачте, поднял маленький коричневый парус и закрепил фал. Флаг, сработанный Титти, – ярко-синяя ласточка на белом поле, – уже развевался над мачтой. Титти сама его там укрепила, когда после завтрака они ставили мачту. Джон перебрался на корму и взял румпель. Сьюзан выбрала шкот*, как следует натянув парус, и заложила за уточку.

Дул очень легкий северо-западный ветер, привлеченный, вне всякого сомнения, старательным свистом всего экипажа. Мама сперва держала конец швартова, потом, когда парус забрал ветер, бросила конец Роджеру, который свернул его и сложил под ногами. «Ласточка» медленно отошла от мола.

– Пока, мама! Пока, Вики! Счастливо оставаться, нянечка!

– Счастливого плавания! – отвечали с берега.

Мама махала им носовым платком, няня тоже, и даже Вики поднимала и опускала пухлую ручонку.

Команда «Ласточки» махала в ответ.

– Троекратное «ура» оставшимся дома! – распорядился капитан Джон.

Экипаж трижды прокричал «ура».

– Нам следовало бы петь «Красавиц-испанок», – сказала Титти.

И они запели:

– Вообще-то, если уж на то пошло, мы в другую сторону плывем, – сказала Сьюзан. – Хотя какое это имеет значение!

«Ласточка» по-прежнему малым ходом миновала створ бухты. Сперва не было ни шума, ни плеска, ни кильватерной струи за кормой. Но после, когда суденышко уверенно миновало северный мыс, ветерок заметно посвежел, так что под скулой* жизнерадостно зажурчало, а позади начал пениться отчетливый след.

Их Дарьен, возвышенный мыс с южной стороны бухты Холли-Хоу, был длинней северного. Капитан Джон не хотел попусту рисковать. У оконечности Дарьена могли встретиться подводные камни. Поэтому Джон правил из бухты непосредственно в открытое море, пока не открылись соседние заливчики берега. Остров виднелся среди озера, по-прежнему вдалеке. Отсюда он казался даже дальше, чем с Дарьенского пика. Наконец Джон дал волю парусу и поднял румпель. «Ласточка» плавно повернула и легла на курс фордевинд, держа курс прямо на остров.