Короткое, влажное прикосновение, и я дрогнула, ошарашено понимая, что ничего более чувственного не ощущала ещё никогда. Вторая мужская рука уже отпустила мой подбородок и ловко расстёгивала пуговицы пальто.

Мне почему-то казалось, что вместе с его тёплым покровом с меня осторожно снимают накопившуюся за последние годы тяжесть усталости, непомерный груз острых разочарований и бремя проблем.

– Ты заплатила вчера за такси и дважды накормила несчастного путника, – теперь он уже широко улыбнулся. – Кажется, я – твой должник.

– Взломал мою дверь ты только ради этого? – окончательно сдавшись, я позволила ему усадить себя в старое кресло.

Он всё равно уже здесь, и признаться, я этому рада. Страх окончательно отступил, уступив место какой-то растерянной радости. Неужели мне, наконец, повезло, и я подцепила наследника Кимберли? Совершенно случайно поймала того единственного, кто мог бы…

Кто присел возле кресла на корточки и с подчеркнуто-сосредоточенным видом расшнуровывал мою высокую (и грязную!) обувь.

– Весь этот год я пытался добиться аудиенции у одной весьма занятой дамы… – задумчиво проговорил вдруг ведун, аккуратно отставив ботинок и тут же взявшись за второй. – Я писал даме письма, пытался назначать ей встречи, – с видом ценителя женских лодыжек он потянул за завязку шнурка и вздохнул. – Я присылал ей подарки с намёком, цветы… – Ботинок послушно открыл свою тёмную пасть, выпуская мою холодную ногу прямо в тёплые руки мужчины. Он замер, словно о чём-то раздумывая, потом осторожно погладил стопу, и волна его согревающей магии мягко скользнула по пальцам и выше. По щиколоткам, под колени и нырнула под юбку, погладила спину, окутала плечи. – Представляешь, мне даже пришлось сфотографироваться для благотворительного календаря с “Самыми перспективными холостяками”!

Я купалась в тепле его магии и со всё возрастающим недоумением смотрела на сидевшего у моих ног молодого мужчину. Цветы? Что-то такое я помнила. Были цветы. Но я почему-то решила, что посыльный ошибся, и вытолкнула его на крыльцо, посоветовав обратиться в дом напротив, к ведунье Олейле. У её сквера вечно крутились поклонники.

Письма? Подарки? Почту я не проверяла давно… Вот уже год, как я не принимала сторонних заказов. К счастью, наследства, полученного от покойного мужа, мне хватит ещё на пять жизней вперёд.

Вот календарь – да. Его я прекрасно запомнила.

– Пришлось мне отбрасывать ложную скромность и похищать тебя прямо с вечера в чёртовой Гильдии Артефакторов, – Мей опять широко улыбнулся, но в его улыбке я заметила тень тревоги.

– Так, ты соблазнил меня, чтобы…

– О, нет! – отставляя ботинки с ковра, ведун вдруг стремительно встал и подхватил меня на руки. – Извини, дорогая Шарли, но тут ты не права. – Мир вокруг меня совершил быстрый кульбит. В возникшем вдруг водовороте, ища точку опоры, я схватилась руками за шею мужчины. – Это ты меня соблазнила.

Что я творю? Сидя на собственной кухне в компании Мея, пью тот самый глинтвейн. И глупо хихикаю. И неустанно кокетничаю. Строю глазки наследнику Кимберли, с ужасом понимая, как низко я пала. Он умело подыгрывает. Ласково мне улыбается, уютно устроившись прямо напротив, и рассказывает старые анекдоты о ведунах.

Но глаза его совершенно серьёзны.

За дубовым столом словно сидят четыре разных человека. Два взрослых мага, напряжённо раздумывающих о возможных последствиях грядущего разговора и опасливо подбирающих каждое слово, и два пьяных подростка.

Я так точно себя ощущаю влюблённой девицей. Восемнадцатилетней героиней бульварных романов. Той самой простушкой, которую соблазнит злой герой.