Когда взошел на трон Артур,
Он славный был властелин;
Купил мешки ячменной муки
И пудингом двор угостил.
Вот пудинг приготовили.
В нем было слив не счесть,
И сала куски так велики,
Что одному не съесть.
Король с королевою сели за стол,
А лорды вокруг стоят.
И что не смогли в тот вечер съесть,
Королева на завтрак подаст.
Каждый раз, когда Лора слышала эту песню, ей представлялась королева с золотой короной на голове, шлейфом, перекинутым через руку, и закатанными рукавами, которая держит над огнем сковородку, поджаривая вчерашний пудинг. Уж королевы-то, конечно, ели на завтрак сливовый пудинг, не то что простые люди, у которых редко что оставалось от ужина.
Затем Люки, единственный из мужчин в годах, оставшийся холостым, затягивал:
Отец мой – садовник и землекоп,
А мать все прядет и прядет,
Но я молодая красотка,
Мне денег недостает.
О боже! В чем дело?
О боже! Что делать?
Ведь замуж меня никто не берет,
Сватов к нам не засылает.
Умру старой девой, вокруг говорят.
О боже! Мне страшно подумать!
Увянет такая красотка,
Вины за собою не зная.
О боже! В чем дело?
О боже! Что делать?
Ведь замуж меня никто не берет,
Сватов к нам не засылает.
Текст намекал на холостяцкое положение самого Люка. Он пел эту песенку как комическую, и его исполнение, безусловно, делало ее таковой. А потом, вероятно, разнообразия ради, просили спеть загадочного бедняка Элджи, и он пел своим надтреснутым фальцетом, словно требовавшим звонкого фортепианного аккомпанемента:
Не доводилось ли на Пиренеях вам бывать?
Мой вам совет не ездить,
Чтобы не узнать, что значит
Прекрасную испанскую сеньору обожать…
Кроме того, были куплеты, которые можно было затянуть в любое время, когда никто не пел:
Ах, как хотела б я опять
Девицей молодою стать!
Мне молодой уже не быть.
Мечту мою пора забыть.
Или:
Предостеречь вас, юноши, хочу скорей,
Чтоб гнезд не строили вы в вышине ветвей.
Зеленая листва пожухнет, опадет,
И красота любимой быстро пропадет.
Один переселенец, проживший в деревне сравнительно немного, всего около четверти века, сочинил нескладный куплет для самого себя, чтобы петь, когда подступит тоска по дому: