В седлах восседали всадники. Не смотря на пасмурное утро, их начищенные до блеска латы сияли, словно видения из сна. Пластины наплечников соединялись на груди массивными цепями, укрывая под собой кольчугу из крупных стальных звеньев. Спины покрывались алыми плащами, а головы были защищены наглухо закрытыми шлемами, увенчанными серебряными крыльями. За спинами воинов крепились парные мечи, в правой руке они держали длинные пики, а левыми удерживали цепи, служившие наездникам вожжами.

Один из грифонов выступил вперед, щелкнув в воздухе клювом.

– Именем ордена Грифоньей Стражи, назовите причину, по которой вы ступили на землю Алтареса! – раздался приглушенный шлемом голос всадника.

Валкары зарычали и снова подались назад, оставив Скорвида одного перед шеренгой небесной кавалерии. Из толпы собаколюдов вышел Ауф и осторожными шагами направился было к рыцарям, но Скорвид остановил его, ухватив за руку.

– Лучше говорить буду я, – сказал он валкару.

Ауф перевел взгляд с рыцаря на гнома и, кивнув, отступил на шаг. Скорвид направился навстречу вышедшему вперед всаднику.

– С кем я имею честь говорить? – спросил скаут.

– Капитан Парелл. – ответил воин, – Ты пленник этих тварей, гном? Как твое имя?

– Нет, я не пленник. Я гость этого племени.

Рыцарь издал смешок и заставил грифона подойти ближе.

– Гость? И часто вы, гномы, гостите у этих псов? – сказал воин, указав острием пики в сторону сбившихся в кучу валкаров.

Рыцари поодаль рассмеялись и стали постепенно окружать поляну.

– Именно гость, как бы смешно вам это не показалось. – раздраженно сказал Скорвид. Он начинал злиться. Скауту не доводилось ранее общаться с членами ордена, но он много слышал о них, и никак не ожидал такого обращения, тем более от офицера.

– Что ж, пусть так. – проговорил всадник. – Значит, ты гость. Так назови же свое имя, если не скрываешь его по какой-либо причине.

– Я Скорвид Медвежий Утес. – ответил гном, – И советую придержать язык, человек, когда говоришь о друзьях тана Ульфредина.

Озадаченный взгляд рыцаря чувствовался даже сквозь закрытое забрало шлема.

– Так это друзьям твой повелитель обязан таким количеством сломанных костей?

Поодаль снова раздался смех других всадников.

Скорвид стиснул зубы, но благоразумно промолчал. Он развернулся и пошел было назад к валкарам, но рыцарь на грифоне окликнул его:

– Куда это ты, гном? Ты что же это, решил, что наша встреча окончена?

– Да, окончена, если вам кроме шуток не о чем больше поговорить. – не оборачиваясь, сказал скаут.

Рыцарь выругался и направил грифона за гномом.

– Постой, гном. Прости, если мои слова уязвили твою гордость. Мы не привыкли иметь дело с кем либо иной расы, сам понимаешь. Видит Анзалл, на протяжении истории мы чаще бились с гномами, нежели вели с ними беседы.

– Пф, чушь полная. – все так же угрюмо отозвался Скорвид, остановившись, – Что значит «мы не привыкли»? Со времен последней войны, между людьми и гномами, в твоем ордене сменилось поколений двенадцать, не меньше. И даже если бы и не так, то орден в Алтаресе уж точно в этих войнах не участвовал. Так что не нужно вести здесь грозных, но пустых речей, человек. Ты не можешь говорить со мной дружественно лишь потому, что твое невежество и подпитываемая им гордость не дают тебе увидеть равного в том, кто хоть немного отличается от тебя самого.

Над поляной воцарилось молчание. Скорвид уставился в темную прорезь в шлеме рыцаря. Валкары не смели даже рычать. Наездники застыли в седлах, а их грифоны, будто почувствовав недоумение хозяев, беспокойно озирались по сторонам. Парелл неотрывно смотрел на гнома, и как бы тот ни силился понять, что на уме у рыцаря, шлем надежно скрывал эмоции воина.