– Нет, конечно. Не только, – не смутившись, ответила девушка. – Мне еще интересно, вы всегда пьете чай с водкой?

Попытка объяснить русские застольные традиции не имела успеха – со скучающим видом Шарлотта гоняла соломинкой льдинки на дне стакана. Взгляд Алекса невольно скользнул от ее пальцев к запястью, от складки локтя к плечу под футболкой, и далее к надписи «ç'est les petites choses». Было глупо ссориться из-за пустяков.

– Да, я видел камин у соседей, – мирно сказал он. – Насколько могу судить, он старинный, но не мраморный, из какого-то простого желто-серого камня.

Шарлотта оторвалась от стакана.

– Это песчаник, скорее всего. Какая на нем резьба? Какое-то конкретное изображение?

Ее голос звучал требовательно.

– Не помню.

– Как ты мог не запомнить рисунок? Ты же художник!

– Я не художник, я дизайнер! – неубедительно огрызнулся Алекс, а сам потер лоб, силясь восстановить в памяти проклятый камин. – Боковые колонны с вертикальными бороздками, простые, без рисунка, а в центре верхней части вырезан… – И тут его осенило. – Я вспомнил! Там вырезан цветок, что-то вроде ромашки, и с двух сторон листочки. Резьба потертая, но очертания сохранились.

Он победоносно взглянул на Шарлотту, рассчитывая на поощрение, но ее лицо поскучнело.

– Пора идти, – сказала она. – Эдвард, наверное, нас потерял.

Алекс был не против вернуться домой. Поведение подруги казалось ему очень странным, но, по его мнению, девушки вообще были существами чудны́ми – так он объяснял себе любые недоразумения. Сейчас важнее всего было то, что к деревне подбирался вечер, вслед за которым ожидалась жгучая южная ночь.

Эдвард успел отдохнуть. Он вновь излучал бодрость и был эталонно приветлив.

– О! – воскликнул он, открывая входную дверь. – Вы отлично погуляли, молодые люди! На улице жарковато, не так ли?

– Жарко! – подтвердил Алекс. – Мы сидели на площади, в тени, пили колу со льдом у Пьера.

– О, это была отличная идея!

Шарлотта вежливо улыбнулась старику из-за плеча Алекса и пошла наверх.

– Я приму душ, – на ходу бросила она, – и потом спущусь к вам.

На приглашение провести время вместе это не походило. Алекс потоптался у подножия лестницы, проводил Шарлотту взглядом и поплелся за Дедом на кухню.

– Я собираюсь готовить ужин, – сказал старик. – Если кто-нибудь захочет помочь, милости прошу. Сегодня мы должны сделать что-то особенное для нашей гостьи, не правда ли?

Он занялся приготовлением еды, сопровождая каждый шаг глотком вина и подробными комментариями:

– Так, молодой человек, надо разобрать на листья латук и хорошенько промыть. Ха-ха, будет неприятно, если на зубах заскрипит песок! Отлично! Пускай полежит здесь, на полотенце. О, какие роскошные помидоры! Нет, с ними потом. Сейчас займемся мясом. Мне пришлось постараться, чтобы найти подходящую говядину. Зато из этого куска получится отличный ростбиф! Да-да, молодой человек, мы будем готовить настоящий английский ростбиф!

Алекс сидел за кухонным столом, подперев кулаком щеку, и рассеянно слушал болтовню старика. Он не принимал на свой счет обращение «молодой человек» – в монологах Дед частенько величал таким образом себя самого.

Эдвард быстро справился с мясом – средних размеров кусок лежал на противне, перевязанный шпагатом и обсыпанный специями.

– Ну что ж, молодой человек, надо хорошенько разогреть духовку, в этом один из секретов приготовления настоящего ростбифа. – Старик подчеркнул важность сказанного, одновременно подняв кверху брови и указательный палец. – И мясо не должно быть холодным, чтобы равномерно прогревалось в печи. Поэтому мы вынули его из холодильника еще перед ланчем.