Созданный строениями, загороженный, участок отличался желтоватым и очень мелким по структуре грунтом (напоминающим песок), в центре данного круга росло одно огромное дерево, ветви которого располагались горизонтально земле и смотрелись не менее большими и длинными, создавая, таким побытом, тень под собой. Ствол того дерева с красной и явно толстой корой, имеющий множество щелей, дыр и словно проходов, поражал взгляд своим необъемным размахом, оный не сразу то и обойдешь, не то, чтобы обнимешь. Не менее широкими и вздыбленными были корни возле его основания, словно он ими не врос в почву, а приподнял свой ствол над ней. Потому там виднелось округлое углубление, в котором лежали какие-то зеленоватые с кулак плоды. Листья у этого дерева вытянутые и плоские, едва розоватого отлива, казались полупрозрачными так, что созерцалась их волокнистая структура.

Вокруг ствола дерева, как раз между его встопорщенными корневищами такими же красными, как и сам ствол, располагались кострища, наполненные, впрочем, не ветками, а ровно пережженными, черными углями, а потому лишь легонечко дымящиеся. Возле тех кострищ, прохаживалось четверо похожих на Ачи существа, точнее все же горнорабочих дорийца или мниха скит-горы, еще около пяти, какими-то загнутыми, серебристыми скребками терли стены противоположного, нашему, строения.

Теплота парящего воздуха, с легкой горечью дымка, наполняла эту местность спутника, а приятное для взгляда голубо-розовое небо проступало сквозь скученно растущие между собой ветви дерева. Впрочем, небеса только казались двухцветными, на самом деле, стоило мне только вскинуть голову, и всмотреться в них, оказались голубыми и расчерченными розовыми лучами небесного светила поместившегося слева от меня. Огромная шарообразная звезда, точно замерла на одном месте, и придавала розоватый отсвет не только листьям на дереве, создавала легкую дымчатость самого воздуха, но и слегка подкрашивала землю, строения и ровно самих, как мне показалось, немногочисленных мнихов на спутнике. Эти лучи привносили и на сами взгорья (расположившихся сразу за собхами), с пологими обезлесенными склонами, всевозможные оттенки красного и желтого, не только насыщенного пурпурного, но и бледно-золотистого. Растянувшиеся тут, пожалуй, во все стороны низкие возвышенности, по большей частью формирующие сплошные горные цепи имели удивительные волноподобные формы, словно их так обтесали ветра, создав эти неровности на поверхности спутника. Не менее замечательно смотрелась и теперь уже справа, наполовину сомкнутая голубизной неба, планета. Ее поверхность в виде отрывистых, коротких слоев синего, коричневого цвета, была ровно окутана белыми парами, теперь уже зримо колеблющихся.

Оглядев место, постройки и поляну, я глубоко вдохнул через нос горьковатость воздуха, и вновь поразился относительной тишине самого спутника. Ровно на нем не было не только существ, меня, но и обобщенно не жили тут птицы, звери.

– Вас тут много? – решил поинтересоваться я, у стоящего рядом со мной Ачи, и кивнул в направлении идущего к соседнему строению мниха.

– Достаточно, дабы все свободные лежени оказались заняты, – незамедлительно отозвался он и пригнул вниз голову, несколько подав ее вперед. Посему скосив глаза, я увидел, что зрительно для меня он старается стать ниже. – Обаче ваше собхи свободно, в нем бытовать будете вы один. Мы, по указанию его светлости богдыхая Багланбехзала, для вас его освободили. Ибо вы проживете в скит-горе треть седьмого периода согласно движению времени планеты Риньяки. Лишь опосля за вами вернутся.