– Это у вас там чё! – продолжала возмущаться женщина на другом конце провода. – Вы на хера нам кровь протухшую присылаете? Я ж не похоронное бюро, мне с этим говном чё вот делать?!

– Вы по поводу вчерашнего нашего запроса? Пробы были в плохом состоянии, согласна. Но, кроме них, больше образцов получить не удалось.

– Мля, ну, Вы даёте! В следующий раз прах ещё пришлёте, может?!

Герда внимательно выслушала ругань коллеги из больничной лаборатории. Обычно результаты анализов приходили в лучшем случае через неделю. Но с кровью Фёдора Коновода проводить детальное исследование никто не стал. Мало того, что анализы оказались испорченными и по цвету, и по содержанию, так ещё и вонь установилась несусветная. Поэтому лаборанты предпочли избавиться от странных образцов и не утруждать себя их изучением.

– Аутолиз, – повторила Пелевец ассистентке и удивлённо развела руки в стороны. – Вот скажи, как за несколько часов эритроциты могли подвергнуться аутолизу?

– Слушайте, у него кровь реально какая-то чёрная была, – подметила Ирина. – Я же сразу сказала, что он выглядит уже подпорченным, словно не вчера умер. И этот запах, он до сих пор меня преследует.

Если бы девушка знала, что «стрельцу» вдобавок удалось ожить вчерашним вечером и не на шутку перепугать патологоанатома с практикантом, она бы не строила столь логичные цепочки. В любом случае, складывалась совсем неправдоподобная картина. Фёдор Коновод, застреленный накануне на набережной, теперь считался трупом в стадии практически полного разложения. Если пробы его крови вызвали такие эмоции в лаборатории, то как тогда объяснить, что сутки назад он сумел устроить бойню возле реки? И уж тем более становилась запутаннее ситуация с его внезапным «пробуждением» на столе для вскрытия. Хорошо, что Герда не задокументировала весь этот бред. Интересно, как такие странности собираются оформить гости из Петербурга?..

– А интернет сегодня работает? – уточнила она у помощницы, которая наливала воду в чайник.

– О, да, я даже киношку скачать успела, – похвасталась Ира.

– Ты не слышала раньше про камского гундыра? – спросила Пелевец, закрыв секретные фотографии на мониторе компьютера, и поспешила воспользоваться «всемирной паутиной».

– Хм, – задумалась девушка. – Что-то знакомое…

Тем временем Герда напечатала это слово в строке поиска и принялась изучать многочисленные результаты. Все они были посвящены какому-то сказочному персонажу, а один сайт даже выдал изображение ужасного серого дракона.

– Гигантский змей или дракон, – принялась читать женщина, откровенно не понимая, почему это слово упоминал Ян в разговоре с Охтиным. – Противник сказочного героя, хозяин волшебного богатства или волшебного предмета. В сказочной русской прозе контаминирует с образом Волчьего царя, беса, Кощея и лешего.

– А-а-а, я вспомнила, да! – замахала руками Снегирёва. – Точно, это же из сказки! Только не гундыр, а гондыр. Это из фольклора коми, кстати. Великан такой.

– Да, вот вижу, что есть и такая трактовка, – кивнула патологоанатом, пролистывая длинный текст на экране. – Тут написано, что на удмуртском языке означает «медведь».

– Ну, не знаю. В школе ещё когда училась, нам учительница по коми языку читала какую-то сказку про великана с несколькими головами. Его звали Гондыр… А что Вы вдруг им так заинтересовались?

– Да я… просто, – постаралась улыбнуться Герда, хотя мысленно продолжала недоумевать. Будь этот гундыр сказочным медведем, бесом или даже великаном, почему о нём говорили инспекторы из Петербурга?

Женщина вспомнила и другое странное слово, которое они использовали несколько раз – «экзархат». Поисковый сайт выдал множество страниц на религиозную тематику, так что Пелевец пришлось повнимательнее прочесть вырезку из электронной энциклопедии. Экзархат имел греческое происхождение и дословно переводился как «внешняя власть». Во времена Византии его применяли к территориальным единицам, управляемым за какими-то границами основной метрополии. Но употребляли это слово и в современном языке. Оно использовалось для тех христианских приходов, которые располагались за границей основной церкви. Причём такое название имелось и у католиков, и у православных.