– Очень кстати, – одобрила она. – Джеффри был так эгоистичен, что повез меня в открытой машине. Мало того что в нее не уместился мой багаж, так я еще превратилась от ветра в ужасную лахудру. Приведу себя в спальне в порядок, а Джеффри принесет мне туда коктейль. Только добавь, Джеффри, абсенту, а не джина. От джина мне бывает нехорошо.

– Вряд ли в доме найдется абсент, – засомневалась Дайна. – Однако надеюсь, наш Финч что-нибудь придумает. Джеффри, давай палантин мне, а сам займись выпивкой. Интересно, какую комнату отвели вам, мисс де Сильва.

К счастью, на лестничной площадке оказалась горничная. Она только что управилась с распаковкой привезенных Лолой вещей и проводила их в отведенную гостье комнату, поглядывая на Лолу с завистливым восхищением, каким жаловала только кинозвезд. Дайна, увидев результаты ее трудов, нисколько такому восторгу не удивилась. Туалетный столик оказался заставлен кремами, духами, щеточками, румянами, пудреницами из дорогой эмали и всякими прочими мелочами. Пеньюар, очень похожий на тот, в котором последний раз снималась любимая кинозвезда горничной, был аккуратнейшим образом разложен на кресле, а в большом шкафу красного дерева висело вечернее платье, словно только что привезенное из Голливуда.

– Она наверняка снимается в кино! – благоговейно прошептала горничная Доусон, ворвавшись в кухню к миссис Моксон. – Какие у нее платья, вы таких в глаза не видели! Просто чудо, уверяю вас! И очень похожа на Лупе Велес. О, а может, это она и есть, только под вымышленным именем – знаете, как это водится у актеров?

– В кино! – сердито фыркнула миссис Моксон, с излишним рвением прижимая скалку к доске. – Никчемная девка из кабаре, вот она кто! Послужишь с мое, Джоан Доусон, так перестанешь таращиться на таких. Уйди, не мешайся!

Наверху, в залитой солнцем спальне мисс де Сильва швырнула пеньюар на кровать, вслед за ним шляпку, села к туалетному столику и принялась старательно разглядывать себя в зеркале.

– Ужасно! – объявила она и сняла крышку с одной из пудрениц. – Но унывать Господь Бог запретил, поэтому я ничего не скажу… У меня отличные манеры, уверяю вас, однако нельзя позволять, чтобы тебя возили в открытой машине. Естественно, будет ветер. Я человек разумный и ничего другого не ждала, но Джеффри нужна закрытая машина, к тому же такая, чтобы в ней было место и для Кончетты.

Дайна сидела на подоконнике, откровенно наслаждаясь экзотической дивой.

– Понимаю, – поддакнула она. – Мужчины очень непредусмотрительны, так ведь? И подозреваю, он не объяснил, что представляет собой его отец.

– Нет, ошибаетесь, – возразила Лола. – Объяснил. Тип человека, трудного в общении. Это сразу видно.

– Да, – сказала Дайна, – только… только боюсь, похуже, чем просто трудный.

– А меня это не волнует, – ответила Лола, тщательно подкрашивая ресницы. – Где же Джеффри, почему не несет мне коктейль?

Внушить мисс де Сильва, что с хозяином дома нужно обращаться потактичнее, оказалось делом безнадежным, поэтому Дайна, никогда не тратящая сил попусту, оставила эту тему и с любопытством спросила:

– Вы любите Джеффри?

Предположив, что Лолу нимало не возмутит столь личный вопрос, она оказалась права. Та охотно ответила:

– Конечно, очень. Видите ли, я влюбляюсь весьма часто и всякий раз пылко. Вам, англичанкам, этого не понять, у вас холодные сердца. А у меня сердце горячее, любвеобильное…

Ее откровения прервал стук в дверь. Появился Джеффри с подносом, на котором стояли стаканы и шейкер.

– Умоляю, дорогая, только не проговорись, – сказал он. – Если отец узнает, его хватит удар. И знаешь, мне искренне жаль, но абсента в доме нет.