Что ж, это не так уж и страшно! Страшно, конечно, но по сравнению с тем, что ее ждет… Кергилен… Слухи, пересуды… Я был прав, а ты не послушала, скажет отец… Цена высока, но, в конце концов, не она первая, не она последняя. Пусть вампиры пьют ее кровь, зато она останется....

– Разрешение на испитие своей крови только мной, а так же на возможность трахать вас, Элизабет Бредфорд, в любое время дня и ночи, в любых позах, которые только придут мне на ум, в том числе и во время испития, – хладнокровно закончил Константин Леоне, сцепив пальцы холеных рук.

Лиззи в ужасе зажала рот рукой, чтобы не закричать.

– Но вы… – еле вымолвила она, заикаясь. – Но вы… Но вы же предлагаете мне стать вашей кровавой шлюхой! Но это же… Это же клеймо на всю жизнь!

– Именно, – спокойно кивнул ректор. – Такова моя цена вашего пребывания в моей академии, мисс Бредфорд, и, думаю, не стоит даже упоминать, что соблюдение тайны я вам гарантирую.

Кровавая шлюха… Непристойным считалось даже упоминать это словосочетание. Десмонд или дампир, который дает истому вампиру пить свою кровь непосредственно во время секса, в их мире пария, для которого закрыты все двери.

– Впрочем, если для вас мое условие неприемлемо и до глубины души вас шокирует, то славный Кергилен ждет, мисс Бредфорд, – добавил Константин с холодной вежливостью. – Времени на раздумье у вас нет.

Лиззи до боли закусила губу, вперившись взглядом в пол. Ее колотила крупная дрожь. То, что он предлагает, – немыслимо! Кровавая шлюха – позор на всю оставшуюся жизнь! Но, быть может, никто не узнает… Его слово крепко и если он это обещает… Трахать вас в любое время дня и ночи…

Угодники, как же влажно в ее трусиках…

– Согласна, – пролепетали непослушные губы, будто принадлежащие не ей.

Лиз подняла взгляд на Леоне и тут же опустила ресницы, испугавшись.

Страшно. Она зашла слишком далеко. Но назад пути нет.

Я, нижеподписавшаяся, Элизабет Бердфорд, даю право Константину Леоне на испитие моей крови и предоставлю свое тело в полное и безраздельное его пользование до окончания срока моего обучения в Академии вампиров.

Как во сне Лиззи поставила свою подпись на пугающем свитке, который тут же исчез в личном сейфе ректора.

Что она натворила? Святые угодники, что?

– Черное или красное? – разглядывая Лиз, как кобылу на продажу, задумчиво поинтересовался Леоне. Поинтересовался не у нее, у самого себя. – Снимай платье, десмондка, мне не терпится увидеть твое белье… Черт бы меня побрал! Все-таки красное, ну кто бы мог подумать?

Лиззи ощущала его голодный взгляд каждой клеточкой тела. Прозрачное алеющее кружево не скрывало ни набухших призывно торчащих сосков, ни тонкой, аккуратно выбритой полосочки карамельного цвета волос на лобке.

По его приказанию Лиз легла прямо на письменный стол, своими неловкими движениями сметя стопки идеально сложенных документов и важных бумаг. Она ощущала себя едой, изысканным блюдом, и внутри у девушки все вибрировало от униженности своего положения, мешающейся с бешеным возбуждением.

Леоне прошелся ладонью по ее шее ниже, оттянув кружево бюстгальтера. Ее полная грудь легла в его руку и от легчайшего прикосновения прохладных пальцев к алому соску Лиззи выгнулась и застонала, истекая липкой горячей влагой.

– Я хочу, чтобы ты показала, как ласкаешь себя, десмондка, – проговорил великий князь, обдав ее грудь опаляющим дыханием.

Чуть не плача, Лиззи подчинилась его приказу, и, раздвинув ноги, просунула руку к себе в трусики, принявшись неумело гладить зудящий мокрый бугорок, и от каждого движения ее пальчиков по телу прокатывалась сладчайшая волна.