С этими словами они оказались в шлюзе «Метеора».

Их ждал Верзила. На лице его, как обычно при встрече с Дэвидом даже после короткой разлуки, расцвела улыбка.

– Эй, – сказал он, – какие новости? Тебе, значит, удалось не вывалиться из трубы и… А что Бен здесь делает?

– Он летит с нами, Верзила.

Маленький марсианин выглядел раздраженным.

– Зачем? Корабль двухместный.

– Временно придется потесниться. А теперь лучше начать перекачивать энергию с других кораблей и принимать по трубе оборудование. После этого сразу вылетим.

Голос Старра звучал твердо, возврат к прежней теме был невозможен. Верзила понял, что лучше не спорить.

Он пробормотал:

– Конечно, – и ушел в машинное помещение, бросив злобный взгляд в сторону Василевского.

Бен спросил:

– Что это с ним? Я ни слова не сказал о его росте.

– Ну, ты должен понять малыша. Официально он не член Совета, Хотя фактически им и является. Только он один этого не понимает. Ну вот, он и думает, что, раз уж ты член Совета, мы с тобой будем общаться, а его отстраним, что у нас будут от него тайны.

Василевский кивнул:

– Понятно. Ты предлагаешь сказать ему…

– Нет! – Слово было произнесено мягко, но безапелляционно. – Все, что нужно, я ему сам скажу. Ты ничего не говори.

В этот момент в пилотской рубке снова появился Верзила и сказал:

– Энергия поступает. – Он перевел взгляд с одного на другого и проворчал: – Простите, что помешал. Мне покинуть корабль, джентльмены?

– Тебе придется сначала нокаутировать меня, Верзила, – ответил Дэвид.

Верзила нацелился на удар и сказал:

– Ну, парень, это нетрудно. Думаешь, лишний фут твоего роста мне помешает?

Он мгновенно оказался внутри кольца рук Счастливчика и нанес два удара ему в живот.

Дэвид спросил:

– Ну, остыл?

Верзила отскочил.

– Я не стал бить по-настоящему, не то Конвей мне уши надерет.

Старр рассмеялся.

– Спасибо. А теперь послушай. Ты должен рассчитать орбиту и передать данные капитану Бернольду.

– Конечно. – Верзила, по-видимому, успокоился, обида его рассеялась.

Василевский сказал:

– Слушай, Дэвид, не Хочу тебя расхолаживать, но мы совсем недалеко от Сатурна. Мне кажется, что сирианцы нас тут же засекут и будут знать, где мы и куда направляемся.

– Я тоже так считаю, Бен.

– Но как же мы тогда сможем незаметно проникнуть в систему Сатурна?

– Хороший вопрос. Я все думал, догадаешься ли ты. Если ты не догадаешься, сирианцы – тем более; они ведь знают нашу систему не так Хорошо, как мы.

Василевский откинулся назад в пилотском кресле.

– Не делай из этого загадку, Счастливчик.

– Все совершенно ясно. Все корабли, включая наш, находятся рядом и, учитывая расстояние, отражаются на масс-детекторе сирианцев как одна точка. Мы полетим в таком строю до тех пор, как не окажемся вблизи астероида Гидальго, который сейчас приближается к афелию.

– Гидальго?

– Ну, Бен, ты ведь знаешь. Астероид, известный еще с докосмических времен. Самое интересное в нем то, что он не остается все время в поясе астероидов. На кратчайшем удалении от Солнца он приближается к орбите Марса, а на самом дальнем – к орбите Сатурна. Когда мы приблизимся к нему, Гидальго тоже отразится на масс-детекторе сирианцев, и по величине массы они будут знать, что это астероид. И не смогут засечь наш корабль на фоне Гидальго, не смогут заметить и десятипроцентное уменьшение массы эскадры, летящей к Земле. «Метеор» спрячется за Гидальго. Конечно, Гидальго летит не к Сатурну, но через два дня мы от него сможем оторваться, окажемся далеко от плоскости эклиптики и направимся к Сатурну.

Василевский поднял брови.

– Надеюсь, это сработает, Дэвид.

Он понял уловку. Все планеты и корабли, торговые и военные, остаются в плоскости эклиптики. Поэтому обычно никто на обращает внимания на то, что выше или ниже этой зоны. Поэтому вполне вероятно, что их корабль, вышедший из плоскости эклиптики, останется не замеченным приборами сирианцев. Но все же на лице Василевского отразилась неуверенность.