Мы, моряки, продержимся, а вот изношенный главный двигатель и чахлая рулевая машина могут и не выдержать штормовых перегрузок.

Продержались и железо, и люди. Слева на траверзе медленно проплывает Гибралтарский пролив, на экране радара в 48 милях слева по курсу начинает светиться яркая полоска. Ну, здравствуй, Африка!!!

Изнурительная качка вскоре сменяется не менее изнурительной жарой, в моей каюте далеко за тридцать градусов в дневное время, ночью чуть прохладней, кондиционера на судне, естественно, нет, влажность под 85 процентов. В машинном отделении за 50 градусов, и механики, и мотористы напоминают выжатые лимоны. Выпитая залпом баночка холодного пива приносит облегчение на несколько минут и мгновенно выступает на коже в виде липкого пота.

Кроме несения вахты на ходу занимаюсь непривычной для меня работой. Большой стол в моем кабинете завален атласами, чертежами и руководствами по эксплуатации главного судового двигателя. Всё это, к счастью, на английском языке. Старший механик английского не знает вообще, и мне приходится выслушивать его на польском языке, вникать в непривычные для меня технические термины с помощью руководств и только после этого писать радиограммы в компанию уже на английском. Получив ответ от технической службы компании на английском, мне ещё нужно перевести и растолковать стармеху на польском.

Наконец после длительного многодневного перехода с многочисленными остановками на ремонт двигателя входим в Гвинейский залив, поворачиваем влево почти на 90 градусов, впереди по курсу Нигерийский порт Лагос.

Три часа ночи, до порта Лагос ещё добрых 60 миль, но на экране радара чётко просматривается большая группа судов, некоторые из них идут нам навстречу малым ходом, а большая часть лежит в дрейфе, причём все суда ярко освещены и по горизонту шарят судовые прожекторы.

– Что за чертовщина и что всё это означает? Почему все эти суда не на якорной стоянке порта Лагос, а в море да ещё так далеко от порта? Русские есть? – спрашиваю я на 16 канале УКВ-радиостанции.

– Пошли на 11-й, – получаю почти мгновенный ответ.

– Привет, славяне! Как дела и что это за ночное представление? – задаю я первый свой вопрос.

– Добро пожаловать в задницу под названием порт Лагос, – слышу в ответ.

– Спасибо на добром слове, а что так грустно?

– Вот месячишко на рейде поболтаешься и тоже загрустишь. Пираты эти долбанные достали, никакого житья от них, второй месяц бегаем туда и обратно, скоро топливо закончится, а когда поставят к причалу – неизвестно.

– Чего бегаете-то?

– Ночью безопаснее быть подальше от берега, да и на ходу легче отбиваться, можно хоть маневрировать судном, а на якоре полная труба. Днём ещё более или менее нападений почти нет, а как только смеркается – жди гостей, вооружённых до зубов, поэтому и снимаемся с якоря и до утра на ходу или в дрейфе.

– Агент уже подтвердил мне лоцмана на одиннадцать утра, – говорю я.

– Счастливчик, сразу к причалу, а нам тут скоро жрать уже будет нечего и вода уже на исходе, ну, давай, пока, желаю удачи, в порту тоже не скучно будет.

Проходим группу ярко освещённых судов, впереди появляется слабое зарево – это порт Лагос своими огнями подсвечивает облака над ним.

«Что нас там нас ждёт?» – бродит в голове тревожная мысль.

– Капитан, почему у вас так жарко в каюте, – спрашивает красивая молодая и слегка беременная нигерийка, старший карантинный врач порта Лагос. Слегка беременная – это я пошутил, скорее всего она была уже на последнем месяце, судя по её огромному животу. Она и ещё шесть её коллег, все остальные были мужчины, только что поднялись на борт судна для оформления прихода.