Девушка впала в ступор.

– Такого не может быть!

– После всего, что произошло с тобой и твоими друзьями, ты ещё сомневаешься? – с невесёлой улыбкой спросил он. – Хочешь – верь, хочешь – нет. Мой отец был здесь, когда клинику только построили. И он, и его родители поначалу думали, что это просто учебное заведение для подростков. Сами подростки, кстати, тоже были в этом уверены. Поначалу всё шло неплохо: их обучали разным дисциплинам, отправляли в походы, устраивали шумные вечеринки. Довольно прогрессивно для образовательного учреждения, не находишь? Но через пару месяцев всё изменилось. Сначала некоторых ребят начали отселять от других. Их отправляли в здание медкорпуса и запрещали посещать. Они сидели там днями, неделями и не могли увидеть друзей. Никто не знал, что с ними там делали. Руководство утверждало, будто их обучают по особой программе. Конечно же, никакой программы там не было. Они просто истязали их и пичкали нейролептиками.

Слово «нейролептики» прочно ассоциировалось с чем-то страшным и угрожающим. Кажется, такие медикаменты назначались психиатрами. Катя откуда-то помнила, что эти средства запрещено пить при вождении: они замедляют работу мозга и снижают реакцию.

– Нейролептики пьют люди, имеющие проблемы с психикой, – сказала она. – Может быть, эти ребята и вправду были больны? И поэтому их решили отгородить от остальных?

– Ничего подобного! – резко возразил Матвей. – Никто из них не был болен и не нуждался в лечении! Их просто заперли, как каких-то зверей. За первой «партией» внезапно заболевших последовала вторая. Потом – третья. И так до тех пор, пока в жилом корпусе детей вообще не осталось.

Катя растерянно моргнула. На неё вдруг напал приступ мигрени: голова отяжелела, а в затылок словно вонзилось что-то острое.

– Я не понимаю. Зачем…

– Этого и я не мог понять. О том, что там творилось позже, отец не рассказывал. Но я предполагаю, что эти люди набирали детей для своих экспериментов. Приглашали сюда школьников под благовидным предлогом, а затем мучили. Наверняка ими руководил кто-то очень влиятельный и богатый… садист, который получал удовольствие от чужих мучений. Он и его люди живут здесь до сих пор, хотя официально клиника давно не работает.

– Живут? И где же?

– Где-то в лесу у них должно быть убежище. Но я никогда его не видел, как и отец. Хотя мы изучили эту местность вдоль и поперёк, когда… – Матвей осёкся. – В общем, неважно. Наверняка это что-то вроде бункера с потайным входом. Они скрываются и не могут позволить, чтобы их нашли.

Парень явно посвятил много времени этим размышлениям. Он рассказывал обо всём этом, как о чём-то само собой разумеющемся. С таким же видом обычный человек мог рассказывать о недавно прочитанной книге или впечатляющей кинокартине. Ей стало жутко от этого. За прошедший день она пережила кучу умопомрачительных и безумных событий. Девушка просто была не готова к ужасной откровенности.

В ней проснулся огонёк скепсиса и неприятия. Она обратилась к логике, чтобы попытаться опровергнуть его слова и доказать, что такого не может быть.

– Подожди. Но как же школьники, которых они держали в больнице? Над которыми, как ты думаешь, они ставили эксперименты? Куда они могли деться?

– Не знаю. Но думаю, что большинство из них давно мертвы.

Катя подскочила на ровном месте.

– Но ведь такого не может быть! Сам подумай, как? Как? Неужели куча подростков могла просто так исчезнуть, и никто не забил тревогу? Это просто… это бред! А как же их родители? Друзья? Неужели они не искали их? Если бы что-то подобное произошло, об этом бы все знали! Такие события всегда освещают в новостях, подключают полицию…