– Уже не служит. Я ему доверяю. Я прочла его мысли.

Она обратила взгляд на управляющего, будто его вид мог подтвердить ее слова. Тот в смущении ответил:

– Я служу лишь одному делу. А Отон в безопасности, лишь пока Плавтине ничто не угрожает. Она – центр всего.

– Для вас – возможно. Но для меня она – лишь часть сложной игры, главная фигура которой пропала. Я не знаю, что делать, «Транзитория» тоже.

Тревога, которую он пытался скрыть, проявилась в его взгляде. Плавтина была готова дать руку на отсечение: говоря о «Транзитории», деймон думал не только о Корабле, капитаном которого был Отон, но и о его пассажирах – людопсах. Значит, она не ошибалась. Против воли Аттика его верность Отону не выдерживала натиск противоречий. Напряженность, невидимые трещины – которых он, возможно, сам не замечал, – были готовы сломать скалу, где зиждилась его преданность проконсулу. С этим она могла работать. Нужно дать ему то, чего он хочет, – но добыть может только самостоятельно. Если она не ошибается, наступает нужный момент, kairos – минута, когда хирургу следует вмешаться и спасти больного от жуткой агонии.

– Вы все еще поддерживаете контакт с Кораблем?

Он покачал головой и показал на одного из своих помощников:

– Он может доставлять сообщения. Он официально зарегистрирован. Стражи его не остановят.

Она тронула его за руку умиротворяющим жестом.

– Вы располагаете Кораблем, готовым к войне, но опасаетесь что-то предпринять, потому что боитесь за хозяина. Поправьте меня, если я ошибаюсь.

Он опустил голову:

– Я могу передать послание Рутилию.

– Но Рутилий не посмеет ничего сделать, верно?

Аттик ничего не ответил. Плавтина продолжила, наконец открывая свои карты:

– Тогда передайте Рутилию, чтобы готовился к возможному… нападению. Скажите ему… Нет, прикажите, чего бы это ни стоило его гордости, убедить Эврибиада и Фотиду занять боевые позиции. Воспользуйтесь этим, чтобы дать приказ вашим агентам отступить. Не нужно их сейчас подвергать опасности.

Лицо Аттика расслабилось. Он хотел этого с самого начала, но не мог признаться даже самому себе. Теперь она дала ему повод преступить если не букву закона, то хотя бы дух.

– Вы осознаете, – сказал он, – что это означает передать командование «Транзитории» людопсам?

– Это единственное решение. Ими движет инстинкт выживания, и они поклялись прийти мне на помощь. Они сделают то, что нужно, и не побоятся рискнуть. К тому же они вас любят.

Он кивнул, улыбнулся ей – не без хитринки. Между ними родилось взаимопонимание, первые предвестники которого она ощутила, когда в первый раз встретилась с автоматом на Корабле, и когда он провел их в свой странный музей артефактов Человека.

– Вот как ловко вы все провернули, благородная Плавтина. Вы не посрамили репутации, которая закрепилась за вашим именем. И как мы теперь поступим?

Плавтина повернулась к Лено. Ему решать, как действовать дальше.

– Вы можете, – попросила она, – помочь нам пересечь Форум?

Его рот растянулся в веселой улыбке.

Предложение Камиллы не было плодом секундного побуждения. Иному Отон удивился бы – но подтверждение получил, когда они проникли в дворцовый комплекс через потайную дверь. Не со стороны Форума с его суетой, а с прилегающей улочки. Там их молча ждала группа слуг – длинных и тонких созданий неопределенного пола с бледно-зеленой кожей и преувеличенно вытянутыми черепами; с длинными миндалевидными глазами, подведенными кайалом. В руках они держали незаметные коробочки, которые Отон определил как энергетическое оружие.

Подвергаются ли они опасности? Настоящий Интеллект, чье сознание размещается в огромном бронированном Корабле, не выказал бы страха. Безопасность же Отона зависела лишь от его способности внушить, что и он – как Камилла – лишь временный аватар. Если выдаст себя малейшим колебанием, он – покойник. Он прошел вслед за принцессой в глубину ее апартаментов, полный апломба и безразличный к своей судьбе.