Надежды нет. Сложившаяся ситуация не сулит ничего хорошего. Похоже, это смерть. Зачем?

Наконец хоть какие-то изменения, пожалуй, еще не все кончено. Стали появляться примыкающие дороги, по которым, судя по всему, иногда ходит транспорт, они почищены, убраны, асфальт стал лучше. Сократил до минимума питание и особенно потребление воды, запасов катастрофически мало. Привык к лесу, вообще-то в нем спокойно, безмятежная вечность, прошлую ночь спал смело и отлично выспался. Туман все плотнее и плотнее, более рыжий, до сих пор не могу охарактеризовать его, как будто воздух окрашен матовой краской.

Дорога, по которой шел все эти дни, вывела на более широкое шоссе, здесь точно должен ходить транспорт.

[…]

Все же грузовик остановился. Сначала я впал в ступор, стоял и не решался подойти – что же меня ждет и что я увижу… Пересилил себя, подошел, открыл пассажирскую дверь, в кабине сидел вроде самый обычный человек, мужчина лет сорока. Я несколько растерянно спросил, может ли он меня подвезти. Водитель, не поворачиваясь и не смотря на меня: «Куда?»

Я: «До Минска».

Он: «До города?»

Я: «Если вам по пути, то до города, да».

Он, медленно, с расстановкой: «Садитесь. Но вы должны понимать, что я нарушаю должностную инструкцию, подбирая попутного пассажира и вообще останавливаясь по пути».

Мы поехали. Я решил не лезть с расспросами, не задавать лишних вопросов, боялся, что высадит вдруг, все-таки он несколько странный. И не понял его ответа, что он имел в виду, на что намекал, платить ему нужно или что… Дорнер оказался прав, люди здесь есть, и не мутанты. Водитель смотрел только вперед, на дорогу, двумя руками держа руль, не совершал никаких лишних движений, кроме управления машиной, и не проявлял ни малейшего интереса ко мне. Машина, к слову, была с двигателем внутреннего сгорания, что меня, конечно, удивило, на транспорте такого вида и конструкции передвигались в мое детство, в Германии такие только в музеях. Находясь в некотором напряжении, я украдкой, аккуратно рассматривал водителя боковым зрением. Он показался мне вполне обычным человеком, уж точно не мутант – мужчина в рабочем комбинезоне, ну а то, что молчит – ну мало ли, может просто характер такой. Что-нибудь спросить сначала опасался, да и не знал с чего начать. Какое-то время так вот молча и ехали, скорость небольшая, я уже и забыл, когда передвигался на транспорте с такой скоростью. Но хотелось хотя бы узнать, сколько ехать, осмелился спросить: «До Минска по времени долго?»

Он: «До города? А вам зачем?»

Что значит «зачем?» – я опять не понял его ответа…

Я: «Ну в смысле долго еще до города ехать?»

Он: «До закрытия продовольственных отделов успеем. А так если, то где-то полтора часа или два».

Больше вопросов я не задавал, потому что его было не понять.

Хорошо, что обнаружились люди, что это подтвердилось. И что есть Минск (по всей видимости, это тут единственный город). Биологически эти люди, судя по водителю, ничем не отличаются от нас, психологически – еще вопрос, вступить в контакт толком не удалось. Кстати, чуть не забыл, такой момент, когда грузовик остановился, и я, после ступора этого своего, открыл дверь и заговорил, то по привычке, неосознанно начал по-немецки, несколько фраз успел сказать, пока опомнился, но водитель никак не среагировал на немецкий, просто сидел, не поворачиваясь, когда же я стал говорить по-русски, то проявил внимание (хотя так и не повернулся), потом ответил, то есть его нисколько не удивил иностранный язык.

Мы все так же ехали и молчали. По времени, насколько я мог прикинуть ориентировочно, уже должен скоро был показаться Минск. Я подумал, что лучше сразу не ехать в сам город, а выйти за городом, осмотреться сначала с окраин, ведь совсем даже не знаю как себя вести и что там у них за общество. Натянуто улыбаясь, обратился к водителю с просьбой: «Можно меня высадить, не доезжая города километра три?»