Сначала это забавляло, так как случалось редко и в основном, когда Надя была одна. Но с каждым месяцем ее проклятье проявлялось все чаще и чаще, а контролировать его было все сложнее.

Последней каплей, разорвавшей все сомнения в клочья, стала ночь перед днем рождения, когда она проснулась от дурного сна, а когда пошла в туалет, то на полпути поймала младшую сестренку в последний момент перед самым порталом, что неожиданно организовался на стене прихожей. Черная мрачная туча весь следующий день растекалась по душе и привела к тому, что, когда полагалось загадывать желание, глядя на шестнадцать восковых палочек с язычками пламени, внутри у нее уже царила ледяная пустота. Как завороженная, Надя потушила веселые огоньки и поняла, что пора уходить. Сегодня.

Черт с ней, со школой. Все стало бессмысленным. Ни в какой институт она никогда не пойдет, ни дня не проведет на скучной офисной работе, так что и школьный аттестат ей не особо то и нужен. Надя решила нырнуть в первый открывшийся портал и превратить жизнь в бесконечную дорогу. Так будет проще ей и безопаснее всем остальным.

Тяжелее всего было написать прощальное письмо родителям. Сердце сжималось от боли, она давилась слезами, полностью намочив записку, но все-таки поставила финальную точку, аккуратно положила тетрадный лист на застеленную кровать, взяла небольшую спортивную сумку с вещами и ушла из дома. Навсегда.

Целый год она жила по принципу: «будет день – будет пища». Как только видела очередной разрыв в пространстве, бросалась в него как в омут. Где только Надя не побывала: на пляжах Майами, в трущобах юго-восточной Азии – она так и не выяснила страну, так как никто, абсолютно никто, не говорил тут ни по-английски, ни по-французски – и даже у египетских пирамид, где крайне эффектно ушла в стену на глазах группы ошеломленных туристов. Один раз ее занесло в неизвестное банковское хранилище, напичканное долларами. Портал продержался целых две минуты и этого оказалось достаточно, чтобы надолго решить все проблемы с наличными за счет обретения небольших угрызений совести.

Надя наслаждалась жизнью без ограничений. Где-то на Ямайке набила себе пару татуировок: одну заметную – для всех, а другую из тех, что не должен видеть никто. Ну, пока никто. Научилась кататься на серфе и сапе, нырять с аквалангом и без, стрелять из пистолета и арбалета, охотиться на барракуду, так как рыбалкой это опасное мероприятие язык назвать не поворачивался. Как-то целый месяц прожила в пустыне со странным племенем, где всем заправляли женщины с такими же как у нее синими глазами.

Через год Надя будто очнулась. Сидела в свой день рождения в баре на Джимбаране, наслаждалась огненным закатом в прикуску с божественно зажаренным на гриле только что пойманным тунцом и неожиданно осознала, что все это пустое. Мысль пришла внезапно, но тут же заняла все сознание: четкое понимание, что она потеряла двенадцать месяцев своей жизни зря. Такая дорога без цели постепенно превратит ее из человека в животное, которое живет лишь инстинктами. Через год-другой Надя начнет заполнять внутреннюю пустоту алкоголем или наркотой и все когда-нибудь закончится окоченевшим трупом в азиатских трущобах.

Ей нужно было вернуться в родной город, начать все заново и придумать зачем жить. Для начала хотя бы разобраться с тем проклятием, которое лишило родных и погнало в дорогу. Откуда оно взялось и как, черт возьми, им все-таки управлять.

В свой пригород Надя не поехала, опасаясь столкнуться с сестрой или родителями, поэтому перебралась в Москву, где даже попыталась завести хоть какие-то отношения, чтобы ощущать себя нормальным человеком. Поначалу он был прикольным парнем, непохожим на остальных, но видимо неординарность, порой ходит под руку с паранойей и ей снова пришлось превратиться в ночующую в хостеле одиночку. Украденные деньги заканчивались, да и целую квартиру для себя одной она уже привычно считала роскошью.