– Я в жизни столько крови не видел. Удивлён, что Жук сумел тебя подлатать. Он обмазал рану какой-то волшебной мазью, поэтому она может слегка пованивать, – Старый злорадно улыбнулся.

– Сопливый пообещал сделать протез, но он скорее будет декоративным, так что ты особо не радуйся, – продолжил Козерог, обращаясь к юноше.

– Мне и не нужен протез. Главное достать огнестрел. К счастью, я знаю, где его можно найти.

– Ты имеешь в виду ту деревню, Дохлый?

– Именно. Когда я оправлюсь, мы начнем штурм. Ночью, пока тихо.

– С кем нам придётся иметь дело?

– Ничего серьёзного. Кучка тупых крестьян, которых даже трое бандитов смогли застать врасплох. Единственная проблема в том, что теперь у них есть две винтовки и пистолет. Но если мне удастся подкрасться незамеченным, то это закончится быстро.

– Даже несмотря на то, что рук больше не две?

– Даже несмотря на это.

Тон Дохлого заставил Старого и Козерога почувствовать прохладу в воздухе. К вечеру они закончили обсуждение плана и вышли из палатки, где их уже давно ждали остальные члены банды. Все были рады увидеть нового вожака в здравии, но время, потраченное на ожидание, успело изрядно их вымотать. Поэтому сложно одним словом описать ту эмоцию, что фигурировала на лицах у лабрадоров. Это был восторг, наложенный на усталость от тяжелого рабочего дня. Вскоре все ушли спать. Бочка выкидывал мусор в костёр и подкармливал остатками ужина местных собак. Сопливый уселся на бревно рядом с костром. Он продолжал мастерить протез для Дохлого, и по его раздражённому виду было вполне понятно, что подобное он конструирует впервые. Пчела сидел на том же бревне и лишь иногда отвлекался от игры в солдатики, чтобы прокомментировать работу Сопливого. Когда Бочка протер до блеска обеденный стол и подкрутил ножки паре стульев, он подсел к Сопливому и Пчеле, раскинув ноги у костра.

– Ну что, Ноздря, получается?

– Кое-как. Пришлось найти учебник по анатомии и прикинуть, как бы выглядела рука, будь она деревянной.

– Думаю, для такого мастера, как ты, это не так уж и сложно.

– Мы с братом постоянно делали всякие деревянные штуки. Он приходил с работы, и мы вырезали фигуры для шахмат, мечи, игрушечных солдатиков, но это пока что самая сложная вещь на моей памяти. Если бы брат был здесь, то всё было бы гораздо проще.

– Да, но здесь Дохлый.

– Что ты имеешь в виду?

– Он напомнил тебе брата, поэтому ты так рьяно был за то, чтобы он стал главным.

– А тебе самому не кажется, что из него выйдет отличный вожак?

– Не подумай ничего. Дохлый славный малый, но ты меня знаешь, я плохого человека и впритык не распознаю. Просто не хочу, чтобы ты потом разочаровался в нём.

– Не надо, Бочка, – тон его ужесточился, – я прекрасно понимаю, как ты пытаешься сказать мне, что Дохлый представляет из себя вселенский ужас. Вы со Старым будто заглянули в будущее и теперь ходите, пытаясь всех предостеречь. Пророки гребаные. Но у меня своя голова есть, так что не надо меня воспитывать!

После этих слов Сопливый встал и ушёл. Бочка с глубоким чувством сожаления проводил его взглядом.

– Я тоже боюсь Дохлого. Я положил ему в рюкзак своего разведчика, и он мне такое рассказал… – оторвавшись от игры, заявил Пчела и потом снова принялся раскладывать свои деревянные фигурки.

ГЛАВА 5

Банда лабрадоров затаилась во тьме. Дохлый стоял впереди всех и внимательно изучал округу. Козерог одним глазом следил за его спиной, а вторым контролировал остальных членов стаи, дабы те не наделали глупостей. Сопливый хвастался своим новым луком перед Старым. Было видно, что на Старого оружие не производило никакого впечатления, так как выглядело оно точно так же, как и все остальные луки Сопливого. Жук казался позеленевшим, и это было заметно даже сквозь камуфляж на лице. Как он сам объяснился, он переел каких-то заколдованных веточек, и теперь из него начала выходить порча, которую он сам на себя и наложил. Бочка держал флягу Жука и утешительно хлопал того по спине. Пчела остался в лагере за главного и гордо патрулировал территорию лагеря. А в деревне было тихо. Так же тихо как в тот раз, когда здесь впервые появился Дохлый. Эта мысль заставила его занервничать.