Гарри набрал воздуха в лёгкие и снова, словно в рупор, заорал в темноту:

– Демоны, Гарри пришёл! Откуп принёс!

– Это мой отчим, – грустно сказала Нелли.

– Такой больной самец вашу семью до добра не доведёт, – сказал Нума.

– Сама удивляюсь, что в нём моя тётка Джен нашла.

– Всё-таки, ты не простая и крыса, и девочка, – заключил Корнелий. – Всё было предопределено. Он принёс нам к врагам.

Нелли стало холодно. Откуда фламины знали, что именно в доме Гарри живёт та, которой они же подарят силу? Та, которая погубит часть своих создателей. Не её ли смерти требуют они от Гарри?

– Демоны! – настойчиво звал Гарри, стоя на четвереньках.

Его слова гулким эхом уходили в темноту.

– Что звать того, кто всегда с тобой, – женский голос заставил и Гарри, и трёх крыс в контейнере вздрогнуть.

На едва заметной тропке, наверняка проложенной Гарри к подножию собора, стояла миловидная монахиня в чёрном одеянии до пят. Гарри резко поднялся с колен и уставился на женщину.

– Уж не ты ли демон? – спросил он.

– Я та, которая от них освобождает, – заявила монахиня. В её голосе слышалась уверенность в собственных словах. Гарри икнул. Он показал пальцем на корзинку с цветами в руках монахини.

– Этим освобождает? Пыльцой и лепесточками? Отвали, старая стерва! Мне нужна тишина.

«Можно подумать, ты молодой», хмыкнула Нелли и присмотрелась к монахине.

Закрытая одежда, несмотря на жару. Голову укутывало чёрное покрывало на белом подкладе. Поверх тёмного одеяния белый передник узкой полосой. На нём три прерывистых горизонтальных линии: знак монахини монастыря Трёх Дев.

– Фу, невежливо, – заявила монахиня, поджала губы, но не сошла с тропинки. Крысы замерли. Из-за монахини появился чёрный, как котельная зола, кот и направился к контейнеру. Поравнявшись с Гарри, кот коротко мяукнул. Монахиня сделала за котом несколько шагов и, заглянув в контейнер, запела неожиданно высоким голосом:

– Ой, какие милые крыски! Особенно эта, двухцветная, и этот толстенький! Такой хорошенький!

Гарри застонал и взмахнул ручищами, отгоняя кота.

– Скоро от них останутся только кишочки, – передразнил он монахиню тоненьким голосом, пытаясь передать её интонацию.

Не смотря на то, что Гарри был пьян, получилось у него довольно похоже. На монахиню это не произвело должного впечатления. Она не разозлилась, а прыснула в кулачок и насмешливо спросила:

– Уж, не этим ли ты собираешься кормить демонов? – показала она на притихших крыс. – Лучше отдай их мне.

По тому, как дёрнулся Гарри, Нелли показалось, что монахиню ждёт та же участь, что и Бена с лаборантом.

– Ваших кошек кормить? – кивнул Гарри на кота. – Развели там кошачий постоялый двор! Тьфу! Отвали, сказал, ворона монастырская!

Гарри снова наклонился к отверстию.

– Демоны! – завыл он. Потом посмотрел на монахиню, сплюнул и показал ей кулак.

Монахиня нисколько не испугалась и даже не обиделась. Добродушно улыбаясь, она порылась в складках одежды и вынула золотую монету. Настоящую. Нелли думала, что такие бывают только в сказках. Тёплого оранжевого оттенка. Даже издали видно, что тяжёлая и большая.

– Не хочешь отдать, продай, – сказала монахиня, вертя монетой перед носом Гарри, стараясь, что бы отражённый солнечный луч попал ему в глаза.

– Нет, – отмахнулся Гарри. – Мой откуп в сто крат ценнее.

– В чём же твой грех, что его даже золото сможет вылечить? – спросила монахиня озадаченно.

– Безгрешен я! – возмущенно проговорил Гарри. Обрисовал рукой круг у своей головы и сказал убеждённо: – Святой я. Мученик.

Монахиня, видимо, имела дела с подобными святыми. Покачала головой и, прищурившись, спросила: