– А вы еще сомневались, проводить ли эксперимент, – Котов высказал слова с напором, дав понять Соловьеву, приказ центра обязаны выполнить. – Дмитрий Сергеевич, вы в лагере частый гость, ведите, а мы за вами, – уже сказал мягко.

Пройдя проверку в дежурной части, прапорщик проводил гостей до кабинета начальника, с порога доложил:

– Товарищ полковник к вам гости!

– Сейчас разберемся, – властным голосом ответил коренастый мужчина с лицом французского артиста Джерара Департье. – Дойдите до повара, он знает что делать.

– Есть, – ответил прапорщик.

– Здравствуйте товарищи! Разрешите представиться полковник Рогальский Анатолий Юрьевич, – начальник лагеря говорил высокомерным тоном. – С Дмитрием Сергеевичем мы знакомы, а вот вы молодые люди, кто, откуда жду доклада? – хитро задал вопрос, рассматривая гостей.

Котов выдвинулся вперед, обозначив себя старшим.

– Подполковник Котов Роман Павлович мой коллега майор Ильин Владимир Иванович сотрудники центрального аппарата федеральной службы безопасности, – отчеканил барабанной дробью.

– У-у да вы высокие гости, а выше солнца только ФСБ! – Рогальский ответил с подковыркой и с восхищением. – Прошу, – показав рукой на мягкий уголок со столиком в углу кабинета. На стене напротив стола висел монитор, просматривались камеры с заключенными и территория лагеря. – У вас коллеги как со временем не желаете с дороги отдохнуть, в поселке для вас выделю отдельный домик. Бытовые условия, конечно, не как в городской квартире, но все необходимое в нем есть, – хитро улыбаясь.

Соловьев вызвался ответить за москвичей:

– Анатолий Юрьевич не хотим вас обидеть, временем не располагаем, планируем засветло вернуться в институт. У товарищей больше вопросов к моей лаборатории, чем к вашим подопечным. Коллеги хотели посмотреть оперативные дела на заключенных, тех, кого вы отправили в карантин по приказу из центра. Воочию на них можно взглянуть.

– У меня в лагере мышь не проскочит в тридцать второй они, – начальник подошел к монитору и пальцем показал на цифру тридцать два в углу экрана. – Оба зэка отбывают срок по политической статье. Вот этот в очках семьсот пятый – на робе зэка имелась бирка, – большой делец похитил деньги у партии «Единая Россия», финансами распоряжался. Оказался крепким орешком так и не признался, куда их дел. Мошенник с большой буквы! Второй не лучше первого, вашим и нашим угождал, не узнаете никак бывший премьер-министр? Правда, сейчас похудел, на казенных харчах не сладко!

Котов подошел к монитору:

– Они что спортом занимаются? – смотря на экран, где заключенные с поникшими лицами друг за другом ходили по камере.

– У зэков ходить по камере обычное дело в лагере работать запрещено законом, особо опасные преступники. А оперативные дела можете не смотреть, ничего полезного в них не найдете. Зэки сами себе на уме в зоне лишнего слова не скажут. Пробовал к ним подсаживать подсадных уток, даже врачи пытались поговорить по душам, молчат как партизаны. Зэки хорошо понимают, скажут правду, срок накинут, а так есть шанс выйти на волю. Если сам центр ими заинтересован, значит не все так просто. Вы хотите их забрать с собой? Не советую, по дороге «погладят» утюгом по голове, зэк он и есть зэк, насмотрелся я в лагере на их брата – стелют мягко, падать приходится жестко.

Соловьев решил взять инициативу разговора на себя встал рядом с Котовым около монитора:

– Вы сказали оба зэка не бедные люди, наверно пытались подкупить охрану и сбежать? Человеку трудно устоять от соблазна.

– Такие факты мне не известны. В лагере обслуживающий персонал меняется каждые три месяца, за короткий период времени трудно сблизиться с заключенными. И куда вы прикажите бежать до первой сосны, повсюду видеокамеры и специальное оборудование, режимный объект. У зэков на ногах браслеты так просто их не снимешь. Охрана за этим следит строго.