Траволта бегал туда-сюда, пытаясь сварить кофе на допотопной закопченной донельзя плитке, разлил полученное варево в две жестяных чашечки (кстати, получилось довольно неплохо) и очень сожалел, что нет сахара и пирожных. Я его успокоила, что сладкое, уже лет двадцать не употребляю.

«Кстати», – спрашиваю я его, – «раз у нас с Вами состоялось эдакое импровизированное рандеву, нельзя ли приоткрыть завесу тайны?»

«В смысле?» – удивленно поднял брови «воздыхатель»

«Ну, признавайтесь, откуда у вас такое прозвище, Траволта?»

«Вы уверены, что Вам это интересно, Машенька, это довольно долгая история!»

«Ничего, до вечера я совершенно свободна, да и дождичек начинается, придется мне тут зависнуть, чтоб пережидать разбушевавшуюся стихию!»

«Да, в общем, нелепая история, ничего интересного! Вы, Машенька, ребенком еще были, наверное, не помните атмосферу лихих девяностых. Молодые были тогда мы, глупые, хотелось попробовать все, думали, любое дело нам по плечу. Короче, жили мы с одним моим дружком, Ленчиком, в общаге ГИТИСА, он – будущий композитор, я – восходящая звезда сценарного искусства. Но это все было в нашем радужном воображении, а кушать уже тогда хотелось очень сильно. И не только кушать. Девчонки, бары, дискотеки, молодость бурно протекала, тем более перестройка выписала нам пропуск в «свободную любовь».

И вот подбил меня один типчик, бывший одноклассник, замутить совместный бизнес. Мол, он будет мотаться в Турцию за шмотками, а здесь арендуем палатку на рынке, наймем девчонку и будем бабки стричь пачками. От меня лишь требовался небольшой стартовый капитал. Ленчик отговаривал меня, стыдил, мол, не пристало творческой интеллигенции опускаться до торгашества. На что я ему отвечал, что в нашей стране все профессии важны, а уж те, которые приносят доход, тем более. Уж больно хотелось сразу из грязи в князи.

Но у меня не то, что стартового капитала, в карманах мелочи то лишней на пиво не было. И тут мне одноклассник дает бесценный совет, занять их у местного авторитета, мол, потом тот будет нас крышевать, свой интерес появится, а мы ему все вернем, да еще с процентами. Повелся я, как последний идиот, деньги занял и немалые, плюс капали проценты, первый месяц по-божески, второй больше и пошло-поехало. Через полгода стало понятно, что не повезло нам, горе – бизнесменам, ни с товаром, ни с девчонкой, которая воровала по-черному, а потом и совсем пропала с двухнедельной выручкой.

Авторитет поставил вопрос ребром: либо расплачиваемся, либо… Машенька, время было неоднозначное, люди были более, чем серьезные, а долг отдавать мне было нечем. Я говорю «мне», потому что одноклассник, почувствовав, что запахло жареным, удрал куда-то. А куда ж я денусь? В общем, после долгих ночных раздумий, решил я, будь, что будет. Денег нет ни у меня, ни у родителей, если убьют, значит, судьба моя такая, сам виноват. И целыми днями зависал в ближайшем баре, квасил по-черному, пытаясь залить «Роялем» (спирт такой был в то время, жуткий на вкус, но дешевый) страх перед неотвратимой расплатой.

Чего не скажешь о моем друге Леониде. Каким чудом он раздобыл деньги, для меня до сих пор загадка. Он очень немногословен, мой дружище Леонид. В общем, когда он в тот вечер явился в бар и сказал, что все улажено, я смерил его мутным взглядом, встал и, шатаясь, с сигаретой в зубах, руки в карманах, вышел в центр зала и принялся исполнять что-то типа танца Джона Траволты и Умы Турман в Тарантиновском «Криминальном чтиве». Я-то это смутно помню, припоминаю только, что так меня пробрало, такой расслабон пошел, так я весь выкладывался в этом танце, такие па выделывал, что все обитатели бара вскочили, захлопали в ладоши, крича «Браво, браво, Траволта!» Вот такая грустная история, Машенька!»