Отец хотел от него смирения. Что ж, он готов смириться и принять свое наказание. Кирилл вновь включил телефон и удалил страничку девушки Лили из своих контактов. Сон пришел быстро, стоило лишь закрыть глаза.

Школа, в которую был зачислен Кирилл, находилась в центре города в пятнадцати минутах езды на мотоцикле. Пробок в городе не было, так что Кира домчался с ветерком, притормаживая только на светофорах. Само здание было старинное трехэтажное с лепниной на фасаде и напоминало перевернутую букву Т. Пришкольная территория включала в себя небольшую асфальтированную площадку перед главным входом, два полисадника по бокам. Сзади с правой стороны беговой корт окружал небольшое футбольное поле, а слева баскетбольная площадка, обнесенная сеткой-рабицей. Никаких тебе спортивных тренажоров и бассейна. По периметру забор из красного кирпича и стальных прутьев.

На часах было половина одиннадцатого. Школа казалась пустой, в коридоре пахло деревом и краской. Из приемной его отправили в учительскую разговаривать с завучем.

Лестницы располагались в правом и левом крыле, между ними посередине большой рекреации были распахнуты большие двойные двери. Проходя мимо них, Кира понял, что это большой спортивный зал с высокими, защищенными сеткой окнами. Краской пахло оттуда, так как обновлялась разметка на полу.

На втором этаже широкий вестибюль со множеством дверей в классы. Учительская нашлась быстро. Завуч, немолодая уже женщина с рыжими кудельками на голове, в массивных очках, рассказала ему о правилах школы. Посмотрела его успеваемость, чем была приятно удивлена. Кира откровенно скучал, когда она ему рассказывала о школьном самоуправлении, волонтерстве и прочих никому не нужных приложениях.

– А первого сентября будет школьная дискотека. Только здесь тоже действуют особые правила, – вещала она, но видя его отсутствующее выражение как-то даже оскорбилась и повторила более высоким голосом: – ты меня слышишь? У нас принято смотреть на собеседника, когда с ним разговариваешь!

Кирилл оторвался от созерцания окна. Ему все это показалось забавным, нелепым и каким-то нереальным, будто и не он совсем тут стоит и все это слушает. И тетка смешная.

– Я слушаю, Инна Петровна, никакого алкоголя до девяти вечера, – отрапортовал он. – Можно идти?

Женщина хлопнула пару раз ресницами от удивления. Потом повторила:– Вообще никакого алкоголя! В 21.00 конец вечеринки! Жду тебя на торжественной линейке 1 сентября! Твой класс – 11Б.

Вот и все. Теперь он новенький в классе – полный отстой. Уже подходя к двери он услышал ее недовольный шепот о том, что мало ей своих хулиганов, так еще московских теперь воспитывать.

Кирилл рывком распахнул дверь, но не успел сделать шага, как почувствовал толчок в грудь. Первое, на что отреагировал мозг и увидели глаза, была темная копна волос. Затем словно в замедленной съемке, на него уставились огромные карие глаза. Это была девчонка. Маленькая точеная фигурка в летнем зеленом сарафане. Она не ожидала препятствия в виде высокого парня и, отскочив от него, уже теряла равновесие. Кира схватил ее за запястья и удержал от падения. Его пальцы сомкнулись на ее тонкой руке, а в голове пронеслось «Ух ты, вот это глазищи!». Кажется время остановилось и осталась только она и он. Ее губы зашевелились и он понял, что она что-то ему сказала.

– Что?

–Извини, я…я тебя не увидела, – пробормотала она. Время снова продолжило свой ход, а пространство наполнилось звуками, и Кирилл вдруг понял, что не дышит. Судорожно вздохнув, он медленно отпустил ее руку. Девчонка вспыхнула румянцем и опустила глаза. Кирилл так ничего и не смог ответить, только сделал шаг назад, пропуская ее в кабинет. Дверь закрылась перед его носом и он, засунув вспотевшие ладони в карманы джинсов, пошагал к лестнице.