Ксюша на секунду опешила.

— Спасибо, — улыбнулась, и кажется, даже не покраснела. — Я сама справлюсь.

— Ну и зря, — сказал Игорь Андреевич уже у самой двери. — Я неплохо это делаю. Но сами так сами.

И вышел. А Ксюша, сбросив халат, полезла мыться.

***

Игорь, смеясь, возвращался на кухню, где Настя уже доедала йогурт.

— А я думала, ты с ней останешься, — заявила дочка, облизывая ложку.

— Настя, — сказал он укоризненно, садясь рядом. — Зачем же? Сама справится.

Девочка надулась, и он пояснил:

— Никогда не нужно торопиться, Настюш. Как с фруктами. Если он созрел, сам к тебе в руки упадёт. А если нет, и сорвёшь с трудом, и внутри кислый окажется.

— А-а-а… — протянула дочь понимающе. — Значит, ты ждёшь, пока она созреет.

Игорь засмеялся и покачал головой.

— Можно и так сказать, если так тебе понятнее.

— А когда она созреет?

— Откуда же я знаю, дочка? Может, вообще никогда. Ксения всё-таки человек, а не фрукт.

Настя нахмурилась.

— Ну уж нет! Созреет, как пить дать! Гарантирую.

— Хорошо, — усмехнулся Игорь.

Он, в отличие от Насти, умел ждать. А ещё — ставить цели и добиваться их.

10. 10

***

Выходить из ванной в халате Ксюша не решилась, поэтому хорошенько вытерлась полотенцем и нацепила свою одежду, после мытья показавшуюся какой-то особенно неприятной. Волосы тоже промокнула, но сушить не стала — иначе распушатся так, что она будет напоминать бешеного льва.

Перед выходом Ксюша посмотрела на себя в зеркало и усмехнулась — мокрые кудри выглядели странновато, но ничего, когда высохнут, будет нормально. Расчёска у неё с собой есть, если что, приведёт себя в порядок в кинотеатре.

Игорь Андреевич и Настя сидели на кухне и весело болтали, поедая какое-то печенье из упаковки. Девочка макала каждую печенюшку в молоко, а Игорь Андреевич пил чай.

— С лёгким паром! — воскликнула Настя, первой заметив Ксюшу. — Ой, какая ты смешная с мокрой головой!

— Ну, спасибо, — фыркнула Ксюша, подходя ближе. Посмотрела на Игоря Андреевича, но почти сразу смущённо отвернулась, столкнувшись с ним взглядами. И хотя смотрел мужчина на неё совершенно спокойно, ей всё равно стало не по себе.

— Кудряшка Сью! — продолжала Настя, смеясь. — Красота, да, пап?

— Красота, — подтвердил Игорь Андреевич, а потом вдруг спросил: — Ксения, вы не хотите есть? Мы-то перекусили, поэтому нам не страшен серый волк, то есть солёный попкорн в диких количествах. А вы как будете?

По правде говоря, Ксюша, как и всегда после ванной, была дико голодна. Но она и так задержала Игоря Андреевича и его дочь…

— Всё хорошо, пойдёмте лучше в кино.

Мужчина внимательно поглядел на неё, чуть улыбнулся и сказал:

— Погодите. Сядьте пока, Ксения.

— Ну правда, мне ничего не…

— Сядьте-сядьте. — И почти силой усадил её на барный стульчик. — За десять минут мир не рухнет и сеансы не кончатся. Вы йогурты едите?

— Ем…

Впрочем, нет — таких йогуртов она никогда не ела. Вкусные до ужаса, натуральные до безобразия, и наверняка безумно дорогие. Ксюше достались целых два — клубничный и вишнёвый. А ещё вкусное овсяное печенье и стакан молока. Два стакана даже…

— Я очень люблю молоко, — говорила Настя, подливая его себе. — Просто вот очень-очень! И творог люблю, и кефир, и вообще молочные продукты… Сыр обожаю! А ты, Ксюш?

— Я тоже люблю.

— Вот! А папа почти не ест. Только сыр тоже любит, особенно с плесенью. А я с плесенью совсем не люблю! Гадость какая-то вонючая.

Игорь Андреевич засмеялся, и Ксюша тоже улыбнулась.

— А у меня сыр с плесенью, особенно с голубой — это просто какой-то фетиш, — сказала она, внезапно расслабившись. После горячей ванны и вкусной еды это было неудивительно. — Я его обожаю, но позволяю себе только раз в месяц.